– Здрасте, – на них с Ксюшей пахнуло колбасой. – И не лень вам зимой шататься, бешеные? Холодно же!
– Хотим увидеть любимый город во все времена года, – бодро отрапортовала Маша, вынимая из кошелька двести рублей. – А не подскажете, где потом можно будет спуститься?
Мужик спрятал деньги в джинсы:
– Тут, в двух крышах, – он махнул рукой. – Наверху – налево. Там гостиница, слезете и – прямо в коридор – они на чердаке мансарды оборудовали, а гостей пускают на крыши фоткаться.
– Отлично, – кивнула ему светски Маша. – Вы не закроете за нами замок?
Дверь лязгнула у них за спиной. Маша подмигнула Ксюше:
– Нам, похоже, повезло.
Ксюша неуверенно улыбнулась, оглядывая пустой пыльный чердак, обломки старых кирпичей под ногами и ржавые железные стропила. Недовольно зашебуршали в дальнем темном углу тутошние постоянные обитатели – голуби. Любители неформально полазать по крышам приставили к слуховому окну доску, дальше – пара деревянных ступеней, и вот они уже вылезли на крышу. Покрытый красной краской скат оказался весьма крутым. К тому же, подумала Маша, непрекращающийся дождь и заморозки превратили жестяную поверхность в почти вертикальный каток.
Ксюша стояла, завороженно глядя вниз, в глубину двора-колодца, где кажущаяся такой маленькой сверху старуха все кормила своих птиц.
– Я боюсь, – ветер мгновенно сдул с Ксюшиной головы платок, черные густые волосы облепили бледное от страха лицо. – Маша, мы слетим отсюда в два счета.
– Глупости, – Маша показала рукой в перчатке на железное ограждение по периметру крыши, высотой максимум по колено. – Смотри, даже если скатимся…
Ксюша посмотрела на нее в ужасе, да Маша и сама уже поняла: перелететь через оградку ничего не стоило. К тому же сама хлипкость конструкции особенного доверия не внушала: здесь, в Северной столице, коррозия делала свою работу быстрее, чем коммунальные службы. Всего-то и разницы – полететь в «колодец» одному или вместе с оторванной оградкой.
– Жди меня здесь, – кивнула ей Маша и, держась за чуть покореженные ребра склепанных листов железа, поползла на четвереньках вбок, переставляя аккуратно по очереди руки и ноги. И вскоре с удивлением обнаружила, что красное покрытие, словно ржавчина, предотвращало скольжение. Да и сама крыша пусть и гремела, но явно была не так давно отреставрирована. Маша повернула голову туда, где у выхода с чердака стояла, зябко обхватив себя руками, виолончелистка. «Бедняга, – подумала, виновато вздохнув, Маша. – Вот куда нас уводит женское любопытство. Ни тебе Страда, ни сольного концерта в филармонии. Тут не только руки, тут голову можно сломать». А вслух сказала, почти крикнула, перекрывая гудящий в ушах ветер: – Ксюша, надо идти. У нас впереди всего-то две крыши. За десять минут доберемся.
Вместо ответа та лишь по-детски помотала головой: нет!
– Ксюша, – вздохнула Маша. – Они никуда не ушли. Они караулят нас внизу. И стоит той старухе закончить кормить голубей…
Ксюша неловко опустилась на живот – лицо у нее было крайне несчастное, но решительное. Медленно, похожие на двух крабов, они двинулись вперед. Обползая вентиляционную трубу, Маша почувствовала запах бефстроганов с чьей-то кухни и развеселилась: хорошо, что Любочка заставила ее, как обычно, плотно позавтракать, а то от таких ароматов недолго и ослабеть, выпустив из исцарапанных рук и так ненадежный скат. Еще, несмотря на совсем не туристические обстоятельства, ей ужасно хотелось оглядеть город, но вместо захватывающего вида с высоты птичьего полета она видела перед собой лишь птичий же помет и крошащиеся останки голубиных яиц.
Они перебрались уже на следующую крышу – спасибо плотной питерской застройке, – когда увидели их: двух мужчин, выбирающихся из чердачного лаза. Ксюша охнула и стала с такой быстротой перебирать руками, будто заиграла некое Allegro Passionato. Еще чуть-чуть – и вот уже впереди плоская крыша с табличкой «Хостел Питерец». «Тебя-то нам и надо, дружок!» – Маша кивнула на табличку Ксении, но та от ужаса была мало способна соображать.
«Ааааа!» – раздался крик сзади, и, оглянувшись, Маша с замиранием сердца увидела, как один из преследователей, поскользнувшись, покатился по красному скату вниз, в последнюю секунду затормозив ступнями об оградку. Минутой позже второй громила, матерясь и нещадно гремя жестью, сел на пятую точку и начал осторожно сползать к коллеге. Маша кивнула: это их шанс, и, уже не обращая внимания на преследователей, они перелезли на плоскую крышу «Питерца» и побежали к мансардному окну с выходом в коридор хостела.
* * *
Быстро отчитавшись Любочке: с ней все хорошо, она неподалеку, вернется завтра-послезавтра, Маша положила телефонную трубку на рычаг и вздохнула. Это был чертовски длинный день. Раскалывалась голова, ныли ноги и руки. Можно было бы дойти до ресепшен и попросить таблетку аспирина, но сил не было даже на это. Они лежали, каждая под своим одеялом, на супружеской кровати – решив, по некотором размышлении, не снимать два номера. Выбор гостиницы тоже оказался не самым простым – на острове отелей было так мало, что вычислить двух девушек не представляло никакого труда. А то, что им необходимо вернуться на Котлин, казалось Маше слишком очевидным. Таким очевидным, что должно было прийти в голову и их преследователям. Поэтому за сегодняшний день они успели уже дважды пересечь Дамбу. И завтра им предстоит сделать это снова, потому что в архиве г. Кронштадта она отыскала копию трудовой книжки Аллочки Аршининой, впрочем, уже не Аллочки – Аллы Анатольевны. Тут же фигурировало последнее место работы – Верхний Александровский маяк.
– Где это? – Маша разложила поверх одеяла карту Кронштадта. Карта и подробный гид по маякам – вот что она поручила купить Ксюше в сувенирных лавках, пока сама корпела над архивными записями.
– Тут, – ткнула Ксюша в точку в подбрюшье острова. – Форт Ушаков. Старейшее, между прочим, сооружение. Ровесник Питера, Петром же и построен. Всего здесь восемнадцать фортов, вытянутых цепочкой через Невскую губу и призванных защищать нас от шведов.
– Ну, – Маша задумчиво листала страницы туристического справочника, – шведы нам уже давно не грозят.
– Шведы – нет, но с немцами в Великую Отечественную они тоже неплохо справлялись, – защитила честь Петровых фортов Ксюша. – Но все равно, конечно, многие перепрофилировались. Один, к примеру, уже в XIX веке стал противочумной лабораторией. Туда никого не пускали, да и не выпускали особо. А между островом и городом циркулировало только одно суденышко по прозвищу «Микроб».
– Мрачноватое местечко, – прокомментировала Маша фотографии черного от копоти форта.
– Это да. Мрачноватое, – кивнула Ксюша. – Но стильное. Там, кстати, одно время даже рейв-вечеринки устраивали. Говорят, было весело.
Маша с иронией взглянула на Ксюшу: рейв-вечеринки? Интересно, кто же из ее преданных классической музыке друзей мог поделиться с ней впечатлениями?
– А на месте Александровского форта хотели позже устроить тюрьму, но постеснялись.
