– Ты была права, когда сказала: все каким-то образом завязано на Яме. Юра, братья Фомины, Ларин, теперь еще и Гац – все из одного района. Два года назад погибла жена Сохнова. Юра бомбу изготовил, братья убедили Ларина помочь им, и он принес бомбу в ресторан. Ларин не знал заказчика, но его знал Виталий, который водил дружбу с Юрой. Фомины сразу после взрыва оказываются в тюрьме, попавшись по глупости. Мы решили, их засадил Сохнов, чтобы не платить за убийство жены. На самом деле от тюрьмы их пытались отмазать, наняв хорошего адвоката. Юра смог удачно пристроить на работу родственника и даже получал ежемесячно деньги.
– А таинственным заказчиком был Гац? Получается, их что-то связывало с Сохновой, но будущему мужу она об этом ничего не сказала.
– Я знаю женщин, которые умеют хранить свои тайны.
– Ты сейчас кого имеешь в виду? Ладно, допустим, это Гац. Что дальше?
– Нужны доказательства. Все это не более чем догадки.
Весь день мы носились по городу, я по большей части сидела в машине, Владан встречался с какими-то людьми, в ответ на мои вопросы, с кем именно, ворчал:
– Какая разница, если толку от этого нет.
Вечером, около восьми, мы вернулись в офис. Я измученная, Владан раздраженный. В обед заскочили перекусить в кафе, но следовало уже подумать об ужине. Я хотела метнуться к Тамаре, которая охотно возьмет на себя заботы о хлебе насущном, но Владан, отмахнувшись от предложения, прихватил рюкзак с вешалки и направился в кладовку, куда мне вход был категорически запрещен. Там лежал всякий хлам, то есть хлам с моей точки зрения. Владан называл его «очень полезными вещами». Он принялся что-то складывать в рюкзак, а я, не рискуя приблизиться, крикнула:
– Куда ты собираешься?
– В гости.
– К Гацу?
– Да.
– Я пойду с тобой.
– Это будет мужской разговор.
– Тем более.
– Я лишу тебя премии за неподчинение начальству.
– Я работаю за идею, можешь и зарплаты меня лишить.
– Ты будешь путаться под ногами.
– Нет. Я буду тиха, как мышка, шустра, как белка и послушна, как хорошо выдрессированная собака.
– Последнее мне особенно нравится, – кивнул Владан, покидая кладовку. – Ладно, поехали. За мое терпение Господь просто обязан списать мне львиную долю грехов.
– Ты лучший босс на свете.
– Еще бы.
Мы все-таки зашли к Тамаре и поужинали, а потом поехали на улицу Заречную, где жил Гац.
Припарковались возле церкви, Владан велел мне ждать в машине, а сам отправился на разведку. Вернулся через полчаса, к тому моменту уже стемнело.
– Что скажешь? – спросила я.
– Нам повезло. Обожаю такие домики, забор два метра, лужайка с гектар, ори хоть до хрипоты, соседи ничего не услышат.
Последнее замечание слегка насторожило.
– Я пойду с тобой, – напомнила я.
– Незачем.
– Ты обещал, черт тебя дери.
С минуту он внимательно меня разглядывал.
– Полина, у нас никаких доказательств. Если мы сейчас… не убедим его вернуть ребенка, он, скорее всего, от девочки избавится.
– Я понимаю, – кивнула я.
– Отлично. Значит, что бы я ни делал, ты сидишь молча, ни во что не вмешиваясь.
– Хорошо, – вновь кивнула я.
– Если мне придется пожалеть о том, что я взял тебя с собой, уволю к лешему. Поняла?
– Так точно.
– Я серьезно.
– Я тоже. Речь идет о пятилетней девочке, даже если ты Гаца за яйца подвесишь, я слова не скажу.
– Господи, где ты набралась таких выражений?
– С кем поведешься…
– Идем, неугомонная ты моя…
И мы отправились к Гацу. Этот район я хорошо знала, неподалеку был мой дом, то есть папин, раз я жила отдельно. Меня жилище Павла Николаевича не впечатлило: здесь все дома могли похвастать и высокими заборами, и безбрежными лужайками, и квадратными метрами…
Мы подошли к задней калитке, которую Владан легко открыл.
– Вдруг в доме сигнализация включена?
– Здесь привыкли, что все плохое случается в других местах. В общем-то, ничто не мешает нам интеллигентно позвонить в дверь.
Мы направились к веранде, ярко освещенной, дверь которой была распахнута настежь. В доме работал телевизор. Не особо таясь, поднялись на веранду, перед нами была гостиная, изысканно отделанная, потолки высотой в два этажа с массивными балками, низкие комоды из мореного дуба, огромный телевизор почти во всю стену. Перед телевизором в глубоком кресле сидел мужчина. Мы видели его руку, держащую стакан с виски, рядом с креслом стояли домашние тапочки. По телевизору шла комедия, мужчина весело фыркал и так увлекся, что на наше вторжение внимания не обратил.
– Добрый вечер, Павел Николаевич, – громко позвал Владан, Гац вздрогнул и резко повернулся.
Увидев нас, сначала нахмурился, а затем улыбнулся приветливо, но с долей насмешки.
– Владан Стефанович, вот уж неожиданность… У меня сломался дверной звонок?
– Надеюсь, с ним все в порядке. Вы дверь забыли закрыть. Проводите вечер в одиночестве?
– Жена в Италии. Уехала на несколько дней. Хотите выпить?
– Не откажусь.
– Вон там, в баре, бутылки и чистые стаканы.
Владан кивнул мне, я заглянула в бар, выбрала виски по своему усмотрению, налила в стакан и принесла Владану. Он поставил его на журнальный стол, рюкзак бросил возле своих ног.
– Не зря говорят, что вы спец в своем деле, – со смешком заметил Гац. – Как догадались?
– Это было нетрудно.
– Серега проболтался? Вот гаденыш…
– Мне показался куда более интересным тот факт, что Сохнова работала у вас.
– Да бросьте… Менты на это внимания не обратили, даже не почтили меня визитом после ее смерти.
– А за что вы ее убили? – поинтересовался Владан, улыбка с физиономии Гаца медленно сползла.
– Вы когда-нибудь влюблялись? Так, чтобы земля из-под ног?
– Вот в чем дело? Она вам отказала?
– Никуда бы эта тварь не делась, все равно бы сказала «да». Заметили: чем дольше они ломаются, тем покладистей потом становятся. Я был готов ждать… Я даже думал на ней жениться…
– О, ей необыкновенно повезло…
– Иронизируете? Ну да. Такие, как вы, с бабами обычно не церемонятся. Вот эта… ваша помощница или секретарша небось раздевается по первому требованию.
– Обычно ее приходится уговаривать, чтобы оделась.
