Узнав, что ее дочь едва не погибла, Мелисса, которую врачи уже обследовали, потеряла сознание. Если не считать нескольких легких ушибов, других травм у нее не было, но врачи опасались, что пережитый стресс может спровоцировать преждевременные роды. Президент и Бред не получили ни царапины.
Тем временем двое медиков промыли и перебинтовали небольшую ссадину на голове Амелии и сделали ей два укола – противошоковый и противостолбнячный. Через пару минут все было закончено; Амелия, которая поначалу испугалась уколов, снова улыбнулась, и президент повернулся к Маршаллу, чтобы поблагодарить его.
– Вы спасли мою жену и дочь, – сказал Филипп Армстронг, и в его глазах заблестели слезы. – Вы даже не представляете, как я вам признателен!
– Ты меня спас, дядя Марш! – добавила Амелия. – Спасибо!
Мелиссу тем временем привели в чувство, но вставать не разрешили. Врачи опасались, что у нее может быть легкое сотрясение, плюс они хотели провести ультразвуковое исследование плода, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. Впрочем, уже сейчас было ясно, что ребенок жив: он двигался, а один врач достал стетоскоп, приложил его к животу и сразу услышал стук маленького сердца.
Только после этого все вздохнули с облегчением. Трагедии не произошло, и все – благодаря внимательности и молниеносным рефлексам Маршалла. Он действительно спас жену и дочь президента, и Филипп Армстронг снова повернулся к нему, чтобы еще раз поблагодарить за отличную службу.
– Спасибо, мистер Эверетт, – сказал он, дружеским жестом опуская руку на плечо телохранителя, и вдруг с удивлением увидел, что его пальцы окрасились красным. Только сейчас все увидели, что рукав пиджака Маршалла пропитался кровью и крупные капли падают на пол, собираясь в маленькую лужицу.
– Вы ранены?! – воскликнул президент, но Маршалл лишь неопределенно качнул головой. Он ничего не чувствовал.
По знаку президента врачи бросились к нему, разрезали пиджак и рубашку. В плече зияла большая рана, и из нее продолжала вытекать кровь. Только сейчас он ощутил, что от слабости у него немного кружится голова, а перед глазами все плывет, но никакой боли Маршалл по-прежнему не испытывал. Единственное, о чем он мог думать, – это о том, что Амелия и Мелисса не пострадали.
Врачи уложили его на носилки и стали осматривать. Выяснилось, что пуля – должно быть, та самая, что расцарапала кожу на виске Амелии – застряла у него глубоко в плече. Ему сделали укол, голова закружилась сильнее. Над ним склонялись врачи и товарищи из Секретной службы, но он видел перед собой только искаженное ненавистью и злым торжеством лицо Рауля.
– Срочно на стол!.. – скомандовал кто-то, и носилки покатили в операционную, а Маршалл что-то бессвязно выкрикивал по-испански и звал Палому.
Тем временем президента с семьей вывели через черный ход, чтобы как можно скорее отправить в Вашингтон, где их должны были еще раз осмотреть врачи. Вокруг медицинского центра снова собралась толпа, люди хотели знать, не ранен ли президент или кто-нибудь из членов его семьи. Здесь же стояли фургоны телевизионщиков, но близко к медцентру полиция никого не подпускала. Старшему охраннику пришлось выйти к репортерам и сообщить, что президент не пострадал и что покушавшегося на него преступника задержали и отвезли в полицейское управление, где им будут заниматься следователи ФБР.
– Маршалл не умрет, папочка? – спросила Амелия, когда Армстронги уже погрузились в вертолет. По ее щекам текли слезы, губы дрожали. – Он меня спас. Если бы не он, этот плохой дядя мог бы попасть в меня!
Президент покачал головой.
– Нет, детка, Маршалл не умрет, – ответил он. Сам он думал о том же самом – о том, что, если бы Маршалл не успел среагировать, выпущенная преступником пуля могла попасть в Амелию, в Бреда, в Мелиссу. Своим стремительным броском он спас их всех, но пострадал сам.
– Нет, он не умрет, – повторил Филипп. – Но он поступил очень храбро. Маршалл – настоящий герой. Только благодаря ему сегодня никто не погиб.
Вскоре они были в Вашингтоне – в Белом доме, где всех четверых снова осмотрели врачи. Президент и Бред были в полном порядке, Мелисса отделалась шишкой на голове, но ребенок нисколько не пострадал, а царапина на виске Амелии начала подсыхать. Серьезнее всех был ранен Маршалл, и президент несколько раз осведомлялся у сотрудников Секретной службы, как его дела. В течение почти шести часов подряд ему отвечали, что состояние стабильное, но Маршалл по-прежнему в операционной, и президент беспокоился все сильнее. В конце концов он не выдержал и позвонил одному из врачей сам, но новости оказались неутешительными. Главный хирург, которому телефон принесли прямо в операционную, объяснил, что винтовочная пуля, острый конец которой был крестообразно надпилен, чтобы производить сколь возможно бо́льшие разрушения, задела нерв, и бригада специалистов делает все, чтобы Маршалл мог пользоваться левой рукой.
В медцентре с Маршаллом поначалу оставались двое сотрудников, потом подъехали еще четверо. Старший группы позвонил своему начальнику в Секретной службе, а тот сообщил о происшествии Биллу Картеру, который сразу же выехал в Виргинию. Путь был неблизкий, но, когда он прибыл на место, Маршалла все еще оперировали. Никто из сотрудников не сомневался, что их товарищ совершил настоящий подвиг – спас Амелию и Мелиссу Армстронг, поэтому все они за него переживали. Увы, новости были не самыми радостными. Пуля изрядно разворотила Маршаллу плечо. В медцентр пришлось вызвать бригаду микрохирургов из больницы штата, чтобы те попытались соединить разорванные нервы. В довершение всего Маршалл потерял много крови и едва не скончался на операционном столе, поскольку в новом медцентре пока не было своих запасов плазмы, а везти ее из городского банка крови было слишком долго. К счастью, у двоих сотрудников была та же, что и у него, группа, поэтому каждый с готовностью сдал по нескольку унций, когда Маршаллу потребовалось переливание.
Был уже вечер, когда операция закончилась и хирурги сообщили Биллу и остальным, что Маршалл выживет, но рукой пользоваться не сможет. Плечевой нерв оказался слишком серьезно поврежден, и врачи оказались бессильны.
Все выслушали новость в мрачном молчании – каждый понимал, что́ означает подобный диагноз. С одной рукой он не мог бы работать ни охранником Секретной службы, ни оперативником УБН. Для Маршалла это была катастрофа: стрелявший в президента преступник поставил на его карьере жирный крест. Правда, врачи обещали, что со временем функции пострадавшей руки могут частично восстановиться, однако этого едва ли было достаточно для нормальной жизни, не говоря уж о службе в силовых ведомствах.
Маршалл стал инвалидом.
Правда, сегодня он спас три жизни – Амелии, Мелиссы и ее ребенка, но заплатил за них дорогую цену. Все семеро телохранителей знали, что, будь у Маршалла возможность выбирать, он бы поступил так же, и все равно случившееся казалось им чудовищно несправедливым. Все они знали, кем был Маршалл Эверетт раньше, знали, для чего он жил и к чему стремился, но теперь он потерял все. Прожить свою жизнь так, как он мечтал, Маршалл уже не сможет.
