– Давай договоримся так, – сказал ему Маршалл. – Ты пока немного потерпи, а как только дождь прекратится, я сразу же отведу тебя в парк, о’кей?
Пес негромко заскулил и улегся в коридоре, положив голову на лапы. Предложение хозяина ему явно пришлось не по вкусу, но другого выхода пес не видел и вынужден был смириться с неудобствами.
Не прошло и часа, как дождь закончился. Маршаллу, слегка размякшему в тепле, выходить на улицу не особенно хотелось, но делать было нечего – приходилось держать слово, и он надел куртку потеплее, а шею замотал шерстяным шарфом. В Париже оказалось намного холоднее, чем в Вашингтоне, но воздух был чистым и бодрил, как хорошее вино.
Стэнли погода не нравилась, но он резво поскакал за хозяином. Маршалл уже знал, где тут парк – видел его из окна такси, когда подъезжал к дому, и сейчас постарался выбрать самую короткую дорогу. Они были уже около парковой ограды и приближались к входным воротам, когда Маршалл заметил впереди высокую привлекательную блондинку, она тоже шла в парк. На поводке она вела небольшую белую собаку, а под мышкой держала с виду жестяной чемоданчик. Купив входной билет, блондинка решительным шагом двинулась в глубь парка. Походка у нее была легкой и грациозной, и Маршалл почувствовал себя заинтригованным, хотя рассмотреть лицо девушки ему так и не удалось.
Войдя в парк, он последовал за незнакомкой, стараясь держаться на таком расстоянии, чтобы она не подумала, будто он ее преследует. Стэнли, однако, был решительно не согласен с подобной тактикой. Видя впереди маленькую белую собачку в розовом ошейнике, он рвался с поводка, стремясь нагнать ее. Маршаллу пришлось приложить немалые усилия, чтобы сдерживать Стэнли, но он справился, и дальше они двигались сравнительно медленно. Блондинка же продолжала шагать вперед, не снижая темпа, и какое-то время спустя пропала за поворотом тропы. Маршалл невольно ускорил шаг и вскоре снова увидел девушку, но не на дорожке, а на небольшой поляне за тянувшимися вдоль нее кустами. По зимней поре листвы на кустах не было, однако ему никак не удавалось разглядеть, что она делает там, под кустами. Сначала Маршаллу показалось, что она опустилась на колени, чтобы убрать за своей собакой, которая сидела чуть поодаль, с любопытством наблюдая за хозяйкой, но потом он понял, что дело не в этом. Блондинка выкопала в земле глубокую яму, и он спросил себя – зачем? Кое-что разъяснилось, когда она взяла кофр и, опустив в яму, стала забрасывать его землей. Маршалл даже остановился, чтобы понаблюдать за ней подольше, но потом смутился и, напустив на себя самый независимый вид, медленно пошел дальше. Ему удалось хорошо рассмотреть девушку: она была изящной и очень красивой, но в ее лице – особенно в момент, когда она опускала ящичек в яму – было что-то бесконечно печальное. Губы ее беззвучно шевелились, и Маршаллу показалось, что она молится, но в следующее мгновение лицо девушки переменилось, сделавшись спокойным и безмятежным. Прицепив поводок к ошейнику – теперь он видел, что это был щенок французского бульдога, – она легко поднялась с земли и зашагала упругой походкой человека, который только что сбросил с плеч тяжкое бремя, и Маршалл невольно спросил себя, что же могло быть в чемоданчике?
Наблюдать за людьми и подмечать все необычное и подозрительное он умел очень хорошо – это были основы его профессии. Поведение блондинки насторожило Маршалла, хотя понять, в чем тут дело, ему не удавалось. Будь у него возможность понаблюдать за ней еще немного, и он, быть может, во всем разобрался бы, но в парке больше никого не было, и Маршалл боялся, что она заметит его интерес. Меньше всего ему хотелось напугать незнакомку, которая могла быть ни в чем не виновата, поэтому он только вздохнул и двинулся к выходу. Стэнли уже сделал все свои дела, да и погода не располагала к долгим прогулкам, поэтому он решил поскорее вернуться домой.
У ворот парка Маршалл снова увидел блондинку. Она шла легкой, стремительной походкой, улыбаясь как человек, который только что закончил очень важное дело, и он почувствовал, как снова пробуждаются его инстинкты оперативного работника. Неужели, подумалось Маршаллу, эта обаятельная молодая женщина замешана в чем-то криминальном или запрещенном? Правда, на агента мафии она ни в коем случае не походила, но он-то хорошо знал, как обманчива бывает внешность.
В чем же может быть подвох, снова спросил себя Маршалл. Чемоданчик, который блондинка зарыла в укромном уголке парка, был слишком мал, чтобы в него могло поместиться расчлененное человеческое тело. Что же тогда? Может быть, девушка просто похоронила в парке скончавшегося от старости или от болезни домашнего любимца – какую-нибудь морскую свинку или кошку? Когда она только входила в парк, ее фигура и движения действительно выдавали сугубую сосредоточенность, к тому же когда она опускала ящик в яму, ее лицо было печальным, но почему тогда сейчас она улыбалась так радостно и светло? Все вместе выглядело непонятно и… подозрительно, и Маршалл, еще немного поколебавшись, принял решение. Он привык доверять своей интуиции, а она твердила, что дело явно нечисто. Попробуем проверить, подумал Маршалл и, развернувшись, пошел назад в парк.
Когда он приблизился к поляне за кустами, где блондинка зарыла таинственный чемоданчик, Стэнли сильно потянул поводок, словно тоже что-то почуял. Нет, его никогда не натаскивали на наркотики, но он все же был охотничьей собакой, гончей по кровавому следу, и Маршалл невольно насторожился еще больше.
– Спокойнее, парень. Не спеши!.. – скомандовал он. После дождя земля в парке была мокрой и скользкой, а отсутствие контроля над раненой рукой настолько ухудшило его координацию движений, что он боялся свалиться от резкого рывка поводка. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что его никто не видит, Маршалл сошел с тропы и быстро зашагал к кустам. Стэнли он вел на длинном поводке, поэтому пес первым достиг загадочного места и принялся быстро рыть податливую землю передними лапами. Действовал он с таким азартом, что Маршалл невольно задумался, что такого могло лежать в коробке, что Стэнли пришел в такое возбуждение от одного запаха? Пес действительно был очень увлечен раскопками; впрочем, время от времени он все же косился на хозяина, словно ожидая от него помощи, но Маршалл только качал головой.
– Нечего на меня смотреть, ты и без меня отлично справляешься, – проговорил он.
Вскоре из-под земли показалась блестящая алюминиевая крышка, и Стэнли, припав на передние лапы, облаял находку. Уловил ли он запах женщины, ее собаки или того, что лежало внутри, Маршалл сказать не мог, но любопытство и инстинкты оперативника заставляли его довести дело до конца и заглянуть в чемоданчик. Конечно, выкапывать то, что другой человек закопал, было по меньшей мере глупо, но устоять Маршалл не мог. Наклонившись, он вытащил алюминиевый кофр из ямы и осторожно открыл, немного страшась того, что́ может увидеть в нем. Люди порой совершали чертовски странные поступки, поэтому в чемоданчике могло оказаться все, что угодно – вплоть до новорожденного младенца, но в ящичке Маршалл увидел только пачку старых писем и какие-то тетради. Больше ничего в чемоданчике не было, и Маршалл, с облегчением вздохнув, уже собирался снова его закопать, как вдруг заметил, что письма написаны по-испански. Этого хватило, чтобы его любопытство вспыхнуло с новой силой. Почему женщина предпочла зарыть эти письма вместо того, чтобы сжечь или просто выбросить? Допустим, письма были личными – а тетради? Что это, дневники или что-то еще?.. И даже если дневники, то почему от них понадобилось избавляться столь странным способом? Насколько было известно Маршаллу, в подавляющем большинстве случаев люди закапывали вещи только если планировали воспользоваться ими впоследствии: закапывали деньги и драгоценности, закапывали оружие, иногда – очень редко – закапывали наркотики. Бывало, закапывали документы, содержащие компрометирующую или секретную информацию, но личные письма и дневники чаще всего сжигали или рвали на мелкие клочки – тут многое зависело от темперамента владельца. В общем, решил Маршалл, не будет большого вреда, если он ознакомится с содержанием всей этой загадочной корреспонденции. Если ничего особенного в ней нет, тогда он снова закопает все на прежнем месте. Если же есть… там будет видно.
