Вдалеке виднелся выключатель. Она повернула его. Затрещала неоновая лампа, и брызнул яркий свет. Амандина едва не закричала от радости.
Ей вдруг показалось, что она слышит далекий звук где-то позади. Как будто металлический предмет бился о сталь. Она подумала о винтовой лестнице – звук явно шел оттуда. Сердце ее колотилось так, будто она пробежала стометровку. Страх, стресс, чувство опасности… все смешалось.
После нескольких секунд полной неподвижности и тишины она убедила себя, что никого нет.
Она снова посмотрела перед собой. Электричество было явно проведено недавно, стоял предохранитель, провод тянулся от выключателя к неоновой лампе, тоже новенький. Другие электрические провода уходили в сторону металлической двери – Амандина заметила ее в нескольких метрах от той самой платформы, выходы с которой были забетонированы. За ней исчезали толстые электрические кабели.
Что скрывалось за этой дверью?
Она пошла в ту сторону, мокрая и дрожащая. Взгляд ее упал на огромный замок, на который, по идее, должна была быть заперта металлическая дверь.
Вот только замок был открыт, и ключ торчал в скважине.
Они не могли забыть его запереть.
Волна страха захлестнула Амандину: они вернутся. Она бросила взгляд на карту маячка GPS.
Красная точка так и застыла на улице Фриго. Эрве Кремье все еще был где-то здесь. Она прокляла себя, и в тот самый момент, когда поняла, что попалась в ловушку, батарея ее телефона разрядилась окончательно.
И наступила темнота: чья-то рука погасила неоновую лампу.
Среагировав инстинктивно, Амандина схватила замок, толкнула дверь и заперлась изнутри. Едва она успела задвинуть засов, как по металлу заколотили кулаки.
Они барабанили в дверь. Амандина закричала, схватившись за голову. Стук усилился. В панике молодая женщина с трудом дышала, ноги подкашивались. Ей конец.
Нет. Она внутри, а они снаружи. Их разделяет металл. Думать, думать быстро. Она сползла по стене и крепко сжала свой мобильный телефон.
– Я звоню в полицию! Я знаю, кто вы, Эрве Кремье!
Стук по металлу прекратился. Амандина попыталась включить телефон, надеясь на последние содрогания батареи, но тщетно. Она тем не менее прижала телефон к уху, сглотнула и заговорила отрывисто, сыпля словами.
– Они… Они хотят меня убить! Приезжайте, помогите мне. Я… Я заперта в здании на улице Фриго. Я спустилась по винтовой лестнице, это, кажется, рядом с бывшей разгрузочной платформой. Одного из них зовут Эрве Кремье, он… он живет в Фонтене-су-Буа. Приезжайте скорее!
В дверь ударили в последний раз.
И наступила тишина.
Сработало.
Прошло две минуты, а Амандина так и не смогла восстановить дыхание. Она была в ловушке, сама не зная где, в темноте, и на приезд полиции рассчитывать не приходилось, потому что звонок был блефом. Никто не придет.
Постепенно, по мере того как она успокаивалась, до нее стали доходить звуки комнаты, в которой она была заперта. Она слышала шелест соломы, едва уловимый скрежет по металлу. Воздух был влажный. И еще – запах. Что-то животное, органическое. Амандина хотела достать из кармана маску, но пакет намок. Она только натянула пару латексных перчаток.
Она услышала гул мотора. Как будто заработал холодильник или морозильник. Раз есть электрический аппарат, значит есть электричество. Молодая женщина вспомнила толстые провода, выходившие из распределительной коробки. Может быть, здесь есть свет. Она встала, чувствуя, что ноги совсем онемели. Ей пришлось ухватиться за ручку двери, чтобы подняться. Пальцы ее шарили по стене, пока не нашли кнопку.
Щелчок.
Ничего не произошло. Одновременно прекратилось гудение аппаратов.
Они отключили электричество. Значит, они еще здесь, за дверью. Они держат ее в плену и не выпустят. А что, если они не поверили в ее звонок? Если догадались, что она блефует? Что, если на такой глубине нет сети и они это знают?
Вдруг раздался яростный стук. Теперь они били в дверь не кулаками. Железными брусьями, чем-то тяжелым.
– Убирайтесь!
Дверь тряслась, металлический грохот был невыносим. Надо было уйти подальше от этой проклятой двери, найти другой выход. С нее градом лил пот, от жары перехватило горло, сырость не давала нормально дышать.
Как в джунглях…
Она шагнула в темноту, дрожа от страха, согнувшись, словно небо готово было обрушиться ей на голову. Солома шелестела вокруг нее. Впереди, справа, слева, над головой. И по-прежнему эта животная вонь. Ее пальцы пошарили рядом, нащупали металлические прутья. Вдруг Амандина ощутила острую боль в большом пальце правой руки. Вскрикнув, она отдернула руку, сняла перчатку и пососала палец. Кровь.
Ее укусили, да как глубоко.
Крысы… Крысы здесь, вокруг тебя.
Ей представились сотни мерзких тварей, окружающих ее, готовых наброситься, растерзать. В панике она выхватила из кармана антибактериальный гель и вслепую вылила на палец. Отчаянно растерла его, нажала, чтобы вытекла кровь, как выдавливают яд от змеиного укуса.
Грохот снова прекратился. Она забилась в угол, ощутила гладкие стены, кубические формы. Мир острых углов. Аквариум? Виварий?
Она зажала руками уши, чтобы смолкли звуки, скрежет, шелест соломы. Но все это запечатлелось в ее голове. Так глубоко, что ей подумалось, не было ли это злой шуткой ее разума.
82
Запах застиг Шарко врасплох.
Вновь этот проклятый запах смерти.
Вот только на этот раз Шарко был на шоссе среди полей, в польской глубинке, сидел на пассажирском сиденье рядом с Люцианом Крущеком. Они проехали по голой равнине десятки километров, пересекая редкие городки, и уже приближались к Бышкову.
– Откуда этот мерзкий запах?
– Скоро поймете.
Через две минуты показался построенный буквально в чистом поле гигантский промышленный комплекс за решетками и колючей проволокой. Восемь длинных белых зданий выстроились в ряд. Перед каждым из них возвышались две огромные вертикальные цистерны, видимо резервуары для воды, пищи или топлива. Несколько машин и грузовиков были припаркованы на разных стоянках. Французский полицейский удивился, откуда мог взяться такой комплекс в чистом поле, так далеко в сельской местности.
– Вот «БарнФилд», крупнейший в мире переработчик свинины. Это очень мощное американское предприятие, оно имеет филиалы в двадцати американских штатах и десяти странах по всему миру. Один из его заводов – вот он, в нескольких километрах от Бышкова и окрестных деревень. Больше ста тысяч животных в год выращивают и забивают в этих цехах, почти полностью автоматизированных, и мясо поступает на европейские и американские рынки.
Шарко смотрел на бесконечные здания. Никаких свиней не было видно, все казалось стерильным.
