— О, — Эмма скривилась при воспоминании. — Как ваша спина?
— Прекрасно, — сказал он с небрежностью, которая показалась ей немного неестественной. — Есть сваренный кофе там, на столе, газировка и лимонад в холодильнике, булочки и кукурузные хлопья — все, что не нужно готовить.
Она покачала головой.
— Я выпью кофе. Прошлой ночью я поздно ужинала.
Харлан кивнул, позволив ей самой налить кофе, и слегка оттолкнул ногой стул от стола. Эмма присела, и ее пристальный взгляд переместился на открытое море, туда, где сквозь туман проглядывало солнце.
— Я думала, здесь все время идут дожди.
— Я тоже так думал, — ответил Харлан. — За все время только один раз моросило, но это нельзя считать дождем.
Эмма пила кофе маленькими глотками. Крепкий ароматный кофе — она едва сдержалась, чтобы не причмокнуть от удовольствия.
— Спасибо вам за кров, — промолвила она в конце концов. — Там я не смогла бы уснуть.
Харлан вместо ответа снова пожал плечами — ловкий и подходящий для любой ситуации способ.
— Я не сказала про душ, — добавила Эмма. — Он был ласкающим.
Он улыбнулся, потом увидел ее лукавый взгляд и резко тряхнул головой, словно удивился собственной улыбке.
Кто бы догадался, что эти слова так изменят выражение его лица и сделают глаза такими… Она пыталась понять, что изменилось. Не просто улыбка осветила его лицо сегодняшним утром, было нечто большее: из его взгляда ушел мрак, который так пугал ее.
— Это на самом деле красивая яхта, — сказала Эмма.
— Да, — согласился он.
Эмма подумала, что он мог предложить ей показать оставшуюся часть судна, но Харлан не сделал этого, а она не стала просить.
Харлан закрыл журнал — это было ежемесячное издание «Авиация».
— Вы летаете? — спросила она.
— Да, — ответил Харлан, удивляя ее, ибо она ожидала услышать только о его желании летать.
Может, хватит строить предположения на его счет? Большинство из них неверны, подумала она и произнесла:
— Так это вы капитан яхты?
Он внимательно и молча смотрел на нее, будто прикидывая, что еще она выяснила о нем вчера, когда была на берегу.
— Нет, — промолвил он в конце концов. — Я здесь, потому что владелец яхты оказал мне эту услугу.
— Неплохая услуга, — сказала Эмма, смутившись.
— Он хороший парень.
Эмма сидела, уставившись на кофе. Харлан выглядел невероятно сексуально в этой простой белой футболке и голубых джинсах, со своей буйной шевелюрой. Она даже немного растерялась.
— Мне необходимо продать «Прелестницу». Быстро.
— Лучше приведите ее в порядок, — сказал он непринужденно, поражая ее сознание догадкой, что она произнесла свои мысли вслух:
— Вам легко говорить. Вы разбираетесь в судах.
Глава девятая
Харлан помогал Эмме драить палубу «Прелестницы», когда внезапно задал личный, с его точки зрения, вопрос:
— Так какое дело вам пришлось оставить, чтобы приехать посмотреть на наследство вашего брата?
Эмма удивилась: они провели вместе пару дней, подготавливая судно к продаже, и он в первый раз заговорил о том, что не имело отношения к ремонту судов и погоде.
— У меня есть приют для домашних животных. Те, кто вынужден уехать или находится в больнице, отдают нам своих питомцев. А мы заботимся о них. Наш «Надежный приют» — некоммерческая организация.
Харлан уставился на Эмму так, будто она сообщила, что основала поселение на Луне.
— Вы имеете в виду, что предоставляете убежище для собак и кошек, живущих в домашних условиях?
— И другим домашним любимцам: кроликам, хомячкам, редко — хорькам. У нас еще никогда не было в приюте змеи, но полагаю, что и она появится со временем.
— И вы делаете это даром?!
— Не всегда. Люди, которые могут платить — платят, но мы не отказываем никому. Слава Богу, мы получаем много пожертвований. И у нас есть великий ветеринар — доктор Берк, которая ухаживает за животными бесплатно.
Харлан медленно покачал головой.
— Как же вы выживаете?
— Приходится нелегко, — признала Эмма. — Но это стоит того. Я мечтала о создании подобного приюта с тех пор, как мою бабушку надолго положили в больницу и ей пришлось оставить своего спаниеля. Она любила эту собаку — так же сильно, как и своих внуков. Думаю, расставание с ним ускорило ее смерть. С тех пор я мечтала избавить кого-либо от подобной смерти и основала «Надежный приют». Представьте, — разглагольствовала она, — вот вы заболели, и нет никого, кому можно оставить вашего домашнего любимца. Как вы будете себя чувствовать?
Он пожал плечами.
— Я не знаю. У меня никогда не было домашнего животного.
Эмма в изумлении смотрела на него.
— Никогда? Даже в детстве?
— Нет.
— У вас аллергия или что-то еще?
— Нет.
— Тогда почему? Я понимаю — на судне затруднительно держать животных, но, может быть, птичку или еще кого…
Харлан усмехнулся.
— Вы имеете в виду пиратского попугая?
Эмма смутилась.
— Извините. Я просто не могу представить жизнь без какого-либо существа рядом. Они так много значат для нас: верные товарищи для одиноких людей.
— Как в случае со старушкой и двадцатью ее котами? Нет, спасибо.
— Как в случае, — резко сказала Эмма, — когда мужчина, чья шестидесятилетняя жена умирает, в первый раз за десятилетия остается один, если не считать кошки, которая вечерами сворачивается в клубок у него на коленях. Или когда умирает от рака ребенок, и единственное существо, которое относится к нему не как к безнадежно больному, это собака. Или…
— Хорошо, хорошо. Извините, — произнес Харлан, поднимая руку, желая остановить ее. — Я просто всегда считал домашних животных чем-то… бесполезным.
Потрясенная Эмма уставилась на него.
— Вы никогда не сказали бы такое, если бы имели хоть одного домашнего любимца.
Опять это его проклятое пожимание плечами!
— Каждому нужна чья-нибудь безоговорочная любовь, — тихо промолвила Эмма.
— Вы рассчитываете получить ее от хорька?
— Я имела в виду собаку, — сказала она, не позволяя подтрунивать над собой. — Иногда это единственное существо, которое может подарить вам такое чувство.
— А вы никогда не думали, что могли бы помогать людям с большей пользой?
Эмма слышала этот вопрос несчетное количество раз.
