Она нарочно придумала это ДТП, чтобы оклеветать уважаемого всеми человека. А если не дрогнет ничего в ее красивом лице, то…
То она нарочно и давно (!) придумала это ДТП, с целью навредить своему мужу, который уважаем, благополучен и состоятелен.
Итак…
— Какую цель вы преследовали, бросаясь под колеса и клевеща потом на своего мужа? Надеялись посадить его в тюрьму? Думали поживиться потом его деньгами? Не пожалели собственных костей, ай-ай-ай, лишь бы от него избавиться. Не так ли?!
Она так мило и так странно заморгала, уставившись на него, что не будь он таким прожженным асом в своем деле, наверняка бы подумал, что она изумлена. Что все выше им перечисленное никакого отношения к ней не имеет. И что она чиста душой и покалечена телом не по своей преступной вине, а по какой-то там еще причине.
И что, может быть… Может быть, ее супруг и в самом деле как-то здесь замешан.
Но Калинкин Дмитрий Иванович за годы своей службы был сыт подобным милым изумлением по горло. И если на самой заре своей карьеры еще мог проникнуться слезами раскаяния привезенной с точки проститутки, мог протянуть ей свой носовой платок, помочь потом добраться до дома, то теперь…
Теперь он знал цену этим женским уловкам. Цена была грошовой. И пожалуй, даже гроша не стоила эта мерзкая женская изворотливость, стоящая на страже их самосохранения.
— Если сейчас скажете, что не нуждаетесь в его деньгах, я почему-то вам не поверю, — мяукнул Калинкин и удовлетворенно хихикнул, заметив, как она покраснела. — Вот видите, я снова прав.
— Да, возможно. — Влада шевельнулась осторожно, ей очень хотелось отодвинуть свое неумытое лицо подальше от его, но Калинкина словно магнитом тянуло к ее бинтам. — Извините, вы не могли бы отодвинуться?
— Что так? — Он тут же отпрянул, моментально раздражаясь.
Подумаешь, фифа какая! Не понравился, что ли? Не вышел кошельком или местом проживания? И не достоин лицезреть великолепно выточенное личико с такого вот близкого расстояния? Брезгуют, стало быть, им. Ну что же, ну что же… Он не гордый, он может и отодвинуться. И вообще ему пора давно было уходить, чего топчется, спрашивается! Девочка понравилась? Три ха-ха! Видел он таких, и не с такого расстояния, да…
— Я нуждаюсь в денежном пособии, я не отрицаю. И считаю, что за пять лет совместной жизни могу на что-то хотя бы претендовать. И Игорь Андреевич обещал мне дать развод и небольшое содержание. Собственно, поэтому я и поехала на окраину города…
На колу висит мочало, начинаем все сначала!
Калинкин подавил судорожный вздох. С этой Черешневой точно можно свихнуться. Может, ее супруг не так уж и не прав, акцентируясь на том, что его жена не вполне здорова? Ладно, у психиатров пусть будет своя версия. Он остановится на своей. А супруг ее пускай сам решает, что с ней делать после выздоровления.
Хочет, пускай домой везет. Хочет, в психушку определяет. А хочет, пускай возбуждает уголовное дело за клевету. Его право!
А он уходит теперь. Сыт по горло больничным запахом и противным враньем, прячущимся за ее невинным и как будто бы измученным взглядом.
С Игорем Андреевичем Черешневым Калинкин столкнулся на улице прямо у входа в отделение.
Высокий, холеный, очень красивый и до безобразия обеспеченный, сам того не желая, снова с ходу оценил его Дмитрий Иванович Калинкин, протягивая для приветствия правую руку.
Неприятно было осознавать, но что-то похожее на зависть ворохнулось у него где-то в левом подреберье. И подумалось попутно, что ему-то вот, Калинкину, каким бы умным, расторопным и сообразительным он ни был, никогда не ездить на таких машинах, не носить на левом запястье таких дорогих часов и не любить таких шикарных женщин, как жена его, к примеру. Не то чтобы ему этого очень уж хотелось и было смыслом его жизни, но…
Не отказался бы! Не смог бы отказаться от такой женщины, это уж точно.
— Как она? — Игорь Андреевич старательно уводил от Калинкина взгляд, без особой нужды то и дело посматривая на часы.
— Все так же, — уклонился от прямого ответа Дмитрий Иванович.
— Н-да… Кто бы мог подумать, такая молодая, с виду здоровая…
Тут Игорь Андреевич совсем уж некстати сжал свои глаза щепотью и судорожно вздохнул.
Калинкину это совсем не понравилось.
Во-первых, расстроенным Черешнев абсолютно не выглядел. И глаза его были сухими, чего, спрашивается, комедию ломать.
Во-вторых…
Во-вторых, к версии о сумасшествии его супруги Калинкин склонялся все меньше и меньше.
В деньгах все дело! В них, проклятых! Отсюда и вся свистопляска.
А в-третьих, по его представлениям, мужчина такого представительского класса не должен был сопливиться на глазах у изумленной публики. Он не имел на это права, думал Калинкин, с сомнением и более чем пристально вглядывался в расстройство Черешнева Игоря Андреевича.
— Хорошая у вас машина, — вроде как с завистливым уважением проговорил Калинкин, кивая на джип Черешнева, проигнорировавшего стоянку и приткнувшегося прямо к ступеням.
— Да, неплохая, — тут же откликнулся тот, перестав тискать свои веки и надбровья и трепетно оглянулся на автомобиль. — Надо же было придумать, а!.. Чтобы я посмел сбить ее на этой машине!..
А кого жалко-то было в этом случае: жену или машину?!
Ох, ну просто язык зачесался для такого вопроса. В частном порядке задал бы его непременно. А при исполнении нельзя, при исполнении подобное любопытство может быть наказуемо.
— Игорь Андреевич, мне нужно задать вам несколько вопросов, — для чего-то сказал Калинкин, хотя еще пять минут назад не собирался приставать с расспросами к Черешневу. — Только вот не знаю где… Может, в машине посидим, вдали от лишних ушей?
— Не вопрос. — Горделиво приосанившись, Черешнев с вальяжным достоинством перебросил брелок сигнализации меж пальцев, открыл машину и с улыбкой пригласил: — Прошу!
— Нет-нет, я лучше на заднем сиденье посижу. Вы не против?
Он, наверное, глупо выглядел теперь, и взгляд Черешнева на это намекал недвусмысленно, но Калинкину вдруг приспичило влезть именно на заднее сиденье, и осмотреть там все досконально, и в очередной раз убедиться в том, что Черешнева Владимира врет самым беззастенчивым образом. И…
Черт побери все на свете! А ведь были царапины на самом деле! И пятно темное на подголовнике водителя, и крохотное пятнышко на самом сиденье с оплавленными краями наверняка от сигареты. Оказалось ведь все именно так, как она и говорила!
Что же получается, что она не врала ему в этом? И если не врала в этом, то…
— Вам следует определиться, Игорь Андреевич, — нарушил неприличную паузу Калинкин, пару раз нарвавшись на откровенно недовольный взгляд Черешнева, — как вы поступите с вашей супругой.
