Арлетта посмотрела ему в глаза, и ответ сам собой слетел с ее губ:
— Не могу поверить, монсеньор, — спокойно произнесла Арлетта, — что вы намеренно меня оскорбляете!
— Неужели вы считаете оскорблением мое желание сделать вас счастливой? Одарить вас самыми прекрасными платьями, дорогими украшениями, которые будут сиять ярче ваших прекрасных глаз!
— Вы меня оскорбляете!
Она снова решительно поднялась на ноги. Граф тоже встал.
— Неужели вы настолько глупы, чтобы не понять: вы станете в Париже настоящей сенсацией! Все мужчины будут у ваших ног!
— И что дальше?
— Слава, успех, богатство, положение, о котором мечтает каждая женщина!
— В таком случае им и предлагайте, — резко ответила Арлетта. — Ни при каких обстоятельствах, даже если бы я умирала с голоду, я не паду так низко, чтобы принять подобное предложение!
— Тогда позвольте представить его более привлекательным, — сказал граф. — Вы мне безумно нравитесь. Вы даже не представляете, насколько вы меня притягиваете, как сильно влечете!
Он придвигался все ближе и ближе, и Арлетта отступила на пару шагов.
— К сожалению, монсеньор, вы меня не привлекаете! Возможно, для вас это странно, но я предпочитаю быть простой гувернанткой, нежели вашей любовницей!
Граф протянул ей руки, но Арлетта скользнула за стул и быстро вышла из комнаты.
Обернувшись на пороге, она сказала:
— Вот мой ответ, монсеньор: нет, нет и еще раз нет!
Она не стала ждать, что он на это ответит, закрыла дверь и поспешно поднялась по винтовой лестнице в свою комнату.
Она заперла дверь на ключ и присела на край кровати.
Это было не просто оскорбление, думала она. У графа явно были какие-то скрытые намерения.
С графом связывается представление о чем-то фальшивом, пытался объяснить ей Дэвид. К тому же Арлетта была уверена, что она не так сильно ему нравится, как он пытался это представить.
С какой стати он собирается потратить на нее столько денег?
Это была загадка. Арлетта подошла к окну и стала глядеть на спокойный живописный пейзаж. Кругом простирались холмы, зеленые леса, поля и виноградники.
Прямо под окном протекала извилистая речка. Арлетта подумала, что когда-то она была серьезной преградой для врага, штурмовавшего замок.
Теперь враг был не снаружи, а внутри!
«Интересно, знает ли герцог о том, как странно себя ведут его близкие? И что говорят о нем в замке?» — подумала Арлетта.
Случившееся испугало ее.
Арлетта немного пришла в себя и могла мыслить более ясно и определенно.
Она вспоминала, как выглядел герцог во время ленча.
Он восседал на своем геральдическом троне, как настоящий монарх, который железной рукой правит своими подданными и выходит победителем в сражениях с врагами.
Теперь его подданные вели против него закулисную игру, используя сплетни. А в такой битве куда труднее одержать победу.
«Неужели он, правда, убил двух женщин?» — подумала Арлетта.
Ее интуиция говорила, что обвинение было ложным, несмотря на то, что она не располагала никакими определенными доказательствами.
Герцог естественным образом внушал страх. Он был сильной личностью, поэтому люди чувствовали себя в его присутствии маленькими и незначительными.
Такова человеческая природа: это было причиной того, что люди его не любили.
Но убийство! Арлетта вспоминала его манеру говорить и держаться, и не могла себе представить, что герцог мог замыслить, совершить, а затем скрывать под маской невиновности такое страшное преступление.
Все это не сочеталось в ее представлении с таким человеком, как он. Почему это так, Арлетта не знала и не могла сказать.
«Наверное, есть какое-то другое объяснение», — подумала она.
Арлетта была расстроена и чувствовала себя смятенной. Она смотрела в окно на старинную церковь, которая стояла на холме в излучине реки.
Ей непреодолимо захотелось там оказаться. Она надела шляпу с широкими полями, чтобы защититься от палящего полуденного солнца, и осторожно спустилась по винтовой лестнице.
Она старалась не шуметь, проходя мимо классной комнаты, опасаясь, что граф еще там.
Дверь в комнату была приоткрыта. Там никого не было. Арлетта облегченно вздохнула и быстро зашагала по длинным коридорам замка.
По пути ей никто не встретился, и она постаралась как можно скорее пересечь внутренний дворик. Она не хотела, чтобы граф заметил, что она, вместо того чтобы писать письма, куда-то уходит.
Арлетта незамеченной выскользнула за ворота и оказалась в деревне. Церковь находилась всего в пятидесяти ярдах от замка. Она была очень старой, такой же древней, как замок.
Арлетта вошла внутрь и замерла от восхищения. Там было очень красиво. Круглые колонны подпирали высокий свод, стены были массивные, и по сравнению с ними неф казался совсем маленьким.
Арлетта почувствовала особую атмосферу глубокой веры и благоговейной молитвы, царившую там уже много веков.
Окна были маленькими с толстыми старинными стеклами, и пропускали внутрь не так много дневного света. Только алтарь был ярко освещен множеством восковых свечей.
Арлетта молилась за детей и просила Бога снять покров тайны с самого замка.
— Он так прекрасен, Господи! — молилась Арлетта. — А красота — это любовь, в ней нет места ненависти.
Поднявшись с колен, Арлетта зажгла свечку. Католики верят, что пока свеча горит, молитва поднимается к Богу.
Она с удивлением обнаружила в кармане шиллинг. Арлетта вспомнила, что он лежит там с тех пор, как она в последний раз была в церкви у себя на родине. Тогда она специально положила монетку в карман, чтобы опустить ее в ящик для пожертвований, но забыла и достала деньги из сумочки. Шиллинг так и остался в кармане и теперь оказался очень кстати.
Арлетта понадеялась, что священник найдет способ обменять английские деньги и опустила шиллинг в маленькую железную коробочку, стоявшую возле статуи святого.
— Услышь мою молитву! — сказала она и подняла глаза, чтобы посмотреть, к кому из святых она обращается.
Это была Жанна Д’Арк. Арлетта ей улыбнулась.
Как жестоко поступил герцог, позволив англичанам сжечь ее на костре! Арлетта была уверена, что где бы Жанна сейчас ни находилась, она делает все возможное, чтобы поддерживать мир между Англией и Францией, чтобы кровавые и жестокие войны навсегда остались в прошлом.
Люди должны учиться любить друг друга, несмотря на все преграды и различия.
— Бабушка это понимала, — подумала Арлетта и словно увидела прекрасное лицо, родные смеющиеся глаза и аккуратно уложенные седые волосы своей бабушки.
