Первый удар ремня, вынутый из его джинсов, застал меня врасплох, я дернулась всем телом, слетев с подушечной горы, и поджала под себя ноги. Андре разозлился, отругав меня за то, что я дергаюсь, и вернул на место.
– Я велел тебе терпеть, – сказал он, и я внутренне сжалась, понимая, что каким-то образом все же выпустила это чудовище на свободу, и теперь, лишенная даже права кричать, неминуемо вынуждена идти до конца. Второй удар был таким же болезненным, но куда более страшным, ибо я уже знала, чего ждать. Следующий удар был больнее, потому что я слишком сильно сжалась, рефлекторно реагируя на боль. Андре остановился, затем я почувствовала, что он положил ремень мне на спину – чуть выше ягодиц, а сам – о, тиран! – вдруг прикоснулся к моей промежности сначала руками, а затем языком. Тело реагировало на такую резкую смену медленно, но через минуту возмутительно умелых ласк я почувствовала, как расслабляюсь и невольно тянусь навстречу его губам бедрами.
– Умничка, – прошептал Андре, целуя мой «цветок», как если бы целовал меня взасос в губы. Затем он встал, взял ремень, и я тут же поняла, что сейчас будет новый удар. Да, он ударил без жалости, с присвистом, а потом провел пальцами по месту удара и простонал. Боль и наслаждение стали неразличимы, я закрыла глаза, из которых текли слезы – я их даже не замечала. После следующего удара Андре поправил подушки, снова приподнял мою попу выше и, когда я совсем смирилась с тем, что порка продолжится, вдруг почувствовала, как его член быстро и глубоко входит в меня. Я обессилела, опираясь на подушки грудью, отпустила все мысли, оставив только чувства, наблюдая за ошалелой, восторженной реакцией моего выпоротого тела, за тем, как его берут – удар за ударом, фрикция за фрикцией. Необъяснимо, но мне хотелось, чтобы удары члена чередовались с огненными ударами ремня по моей попе. Мне хотелось кричать, и когда Андре вдруг освободил меня от водолазки, от кляпа, мои глаза горели и сияли восторгом.
– Ты сумасшедшая, – прошептал Андре, падая на меня сверху. Часть подушек из этой горы выбилась из-под нас, рассыпавшись по кровати. Андре, подавляющий любое сопротивление, был таким сильным, таким властным, что чувство беспомощности, отсутствия контроля становилось освобождающим. Я упиралась коленями в матрас, чтобы противостоять давлению и заполучить бьющийся в меня фаллос как можно глубже.
Андре резко перевернул меня на спину, развернув лицом к себе. Боль в месте, по которому меня только что пороли, тут же дала о себе знать, и я простонала – наполовину от боли, наполовину от удовольствия. Это был стон женщины, чьим телом только что овладели. Андре взял мои ноги за лодыжки, развел их в стороны, склонился и снова принялся целовать мой «цветок», проводя языком по бугорку, трепещущему в почти уже непереносимом наслаждении.
– Я… не могу больше, – пробормотала я, и Андре улыбнулся. Он понял меня и тут же оторвался, оставив мучительное и сладкое чувство неудовлетворения, обещающее только еще большее наслаждение.
– Положи на меня ноги, – сказал он, и я, не капризничая, сделала, как он велел, закинув лодыжки на плечи моего жестокого любовника. Он резким движением придвинул к себе мои ягодицы. Победно улыбаясь и облизывая губы, провел пальцами по всей линии от самого начала ягодиц вниз: по плотно сжатому колечку, по темно-красной раскрытой перед ним пещере, по пульсирующему бугорку, по лишенным растительности лепесткам, а затем вошел в меня, не сводя взгляда с моего ошалевшего лица. Я выгнулась навстречу и кончила, кажется, с первым же ударом члена. Я, не помня себя, вскрикивала пока Андре, жестко сжав меня и подмяв под себя, яростно и быстро вбивался в мое полностью раскрытое тело, стремясь прочувствовать все мои волны, все сокращения моего тела.
Андре попросил меня перевернуться, а я – любопытная Варвара – пыталась изогнуться и увидеть следы, оставленные его ремнем на моей попе.
– Ты можешь мне сказать, почему, если ты обращается со мной так плохо, мне так хорошо? – спросила я, глядя на саднящие полосы и ссадины на моей заднице.
– Тебе понравилось, да? – довольно спросил Андре, поцеловав меня в нос. – Нужно смазать кремом.
– Доктор в тебе никогда не засыпает, не так ли? – Я чувствовала невыразимую легкость в теле, словно лежала не на постели, а в теплой воде. – А тебе понравилось? Любишь меня бить, да?
– Если я отвечу да, ты откажешься выходить за меня замуж?
– Ай, ай! – запищала я, когда Андре стал умело и нежно втирать крем на следы моих ранений. – Не откажусь. Только если скажешь нет.
– Я не могу объяснить тебе, птица. Это опьяняет. Ничего не могу с собой поделать. Только в такие моменты, когда ты беспомощна, когда твое тело полностью принадлежит мне, я чувствую, что небезразличен тебе. Я псих, я ведь предупреждал.
– Серьезно? О, это ново. Значит, если я позволяю тебе себя выпороть, значит, люблю.
– Наверное. Ну и вообще, развлекаться с твоей великолепной попкой, птичка, одно удовольствие. Чего только не хочется с нею сделать настоящему мужчине.
– Настоящему варвару, ты хотел сказать?
– Ох, не заводи меня, а то поплатишься, и последует продолжение, – предупредил Андре с улыбкой. – Постой, мы же кое-что забыли сделать!
– Что? Будет больно или приятно? – деловито поинтересовалась я.
– Посмотрим, – хмыкнул Андре и, встав с постели, поднял сброшенные на пол джинсы. Он задумчиво посмотрел на меня, словно прикидывая, как со мной поступить. – Сядь-ка, знаешь, как: на ножки, чуть раздвинув их. Да, так. Чтобы я видел тебя всю. Выпрямись.
– Это, кажется, и есть продолжение, – сказала я, усаживаясь ягодицами на пятки и чуть разведя ноги в стороны, чтобы открыться перед Андре. – А куда девать руки? – И я неуверенно подняла их вверх, открывая напрягшуюся грудь.
– Руки… сейчас, – Андре застыл, обнаженный, с джинсами в руках, глядя на меня, – сидящую перед ним с разведенными ногами. Эта поза выражала покорность, любые обещания, согласие на все, чего он только мог пожелать. Соски напряглись от возбуждения так, что стало чуть больно. Андре полез в карман джинсов, а затем вдруг как волшебник из шляпы извлек из них коробочку – маленькую бархатную коробочку с кольцом.
– Идеально, – кивнул он, подходя ближе и опускаясь на одно колено передо мной. – Дорогая моя, любимая моя Даша, скажи мне сейчас здесь, раз и навсегда. Согласна ли ты стать моей женой?
Я застыла, обнаженная, бесстыжая, со следами любви и порки на теле, очарованная уникальностью этого момента, возбужденная тем, что полыхающее страстью лицо Андре находится практически напротив моих разведенных в стороны ног. Он специально усадил меня в такую позу, чтобы я покраснела, как пунцовая роза.
– Может, скажешь что-нибудь? – спросил он, нахмурившись. Я рассмеялась и протянула руку к блестящему кольцу с темным искрящимся драгоценным камнем.
– Где ты его взял? Откуда оно у тебя.
– Украл на вокзале! – отшутился он. – Даша, так каков твой ответ?
– Нет? – И я шаловливо склонила голову набок.
