— Извини, если я тебя чем-то обидела… — стала мямлить Маша, все плотнее кутаясь в халат, попутно жалея, что из нижнего белья на ней ничего, кроме трусиков.
— И хватит, черт возьми, извиняться! Напридумывали людишки всякой дребедени под названием этикет! Кому он нужен? Кому от него легче? Если сидят два дипломата друг против друга и упражняются в красноречии, а в мыслях у них мат на мате и матом погоняет. Зачем все это?
— Наверное, затем, чтобы не было хаоса, — предположила Маша. — Чтобы было проще общаться и понимать друг друга, — Проще? — Гарик сатанински расхохотался. — Тебе от этого проще? Тогда ты еще большая дура, чем я о тебе думал! Уж извини! Но что получается? Тебе проще быть обманутой, чем знать правду наверняка? Так?
— Ложь легко можно распознать, — возразила Маша, прислушиваясь к странному нарастающему шуму за окном. — Пусть не сразу, но можно.
— Ага, а пока ты будешь этим заниматься, жизнь пройдет! Что там за черт? — Гарик подлетел к окну и какое-то время изучал территорию двора, но, видимо, ничего не сумел увидеть, потому что вернулся на место и уже более ровным голосом продолжал:
— Тебе сколько времени понадобилось, чтобы во всем разобраться?
— Ты знаешь, не так уж и много. — Шум продолжал нарастать, и теперь уже отчетливо были слышны возмущенные голоса — два мужских и несколько женских. — Гарик, что там за окном?
— Ерунда, кого-то гоняют в очередной раз. Чужих здесь не любят. На охранников разоряться не хотят. Вот и вопят всякий раз, как какой-нибудь бродяжка на чужую территорию забредет. Не отвлекайся! Так что ты узнала о Панкратове такого, чего не знал я?
Собраться с мыслями ей удалось достаточно быстро, хотя и сделалось на какой-то необъяснимый момент неуютно от того, с какой яростью скандалили во дворе соседи Гарика.
— Я знаю человека, который убил жену Панкратова… Я о Катерине, — пояснила она, заметив, как изумленно Гарик вытаращил на нее глаза.
— Так это все знают Механик из автосервиса! — выпалил он, когда она многозначительно примолкла. — Это не новость, дорогая!
— Он был всего лишь исполнителем и выполнял заказ, об этом тоже все знают. Но немногие знают, кто этот самый заказ сделал… Вернее, предполагают, но не знают наверняка.
— А ты знаешь? — Гарик так нервно дернул шеей, что отчетливо стало слышно, как хрустнули у него позвонки. — Никому было неведомо: ни милиции, ни прокуратуре, никому. А ты узнала! И кто же это, милочка? Уж не Володю ли ты имеешь в виду?
— Именно! Именно Володю! — Торжествующе провозгласила Маша и, невзирая на внутренний предостерегающий возглас, вскочила с места и принялась метаться по кухне Гарика. — И я могу это доказать!
— Ну-ну, попытайся, — ухмыльнулся тот, начав мысленно стягивать с нее халат.
— Тот человек, который работал в автомастерской и услугами которого постоянно пользовалась Катерина, он погиб, — выпалила Маша, остановившись на короткий миг и затем снова начав стремительный бег по кругу. — Мне это доподлинно известно, потому что он принял мученическую смерть в моей собственной комнате там, на софе…
— Во как! — Крупные капли пота над его верхней губой заблистали подобно утренней росе. — Уж не от твоей ли руки, дорогая?!
— Нет! Когда я вернулась со смены, он уже был мертв. Его звали Федор, и он…
— Промашка, милочка! — Гарик звонко шлепнул рукой об руку и, как ей показалось, вздохнул с облегчением. — Того парня из автосервиса звали Сергеем. Не помню сейчас точно его фамилии, но что его звали Сергеем, то это так же точно, как то, что тебя зовут Марией.
— Это он здесь был Сергеем, а там он стал Федором. — Маша остановилась против Гарика и ухватила его за плечи. — Почему ты мне не веришь?
Я узнала этого парня по фотографии в газете! Он был там… В том поселке… И он приставал ко мне на глазах у всех. И звался он там Федором.
— Может быть, ты обозналась? — неуверенно начал Гарик, стискивая коленями свои ладони.
— Нет, не обозналась! Его я бы узнала из тысячи, из сотни тысяч других таких же! Его забыть невозможно! И ты веришь мне, но почему-то тебе выгоднее прикидываться непонимающим! Так жутко признать, что твой друг страшный человек? Да? Что все твои старания по его поводу были подобны метанию бисера перед неблагодарными животными? Я все это понимаю, но и ты пойми. Это все дело рук Панкратова! Это он заказал свою жену!
— Господи! Нет, это невозможно! Это просто… просто подтасовка фактов! — Гарик уронил голову ей на живот, и плечи его судорожно вздрогнули. — Машка, ты не понимаешь, что только что сказала!
Ты обвинила моего друга в убийстве собственной жены! Любимой жены! Не могу поверить… Но зачем ему было тащить за собой этого, как его там…
Сергея или Федора?
— Затем, чтобы тот всегда был под рукой и на глазах. Затем, чтобы его там никто не нашел! Потому что никому и в голову не пришло бы искать преступника среди преступников! И затем, чтобы в самый подходящий момент от него избавиться!
— Нет! Это ты уже того.., заговариваешься! — Как за последнюю соломинку, Гарик ухватился за нее двумя руками и так стиснул бока, что ей стало трудно дышать. — Панкратов не способен был убить его! Он вообще не способен на убийство! Нет, не верю! Зачем ему это делать?! Не верю!
— Придется, — спокойно парировала Маша, не заметив, как его руки снова завладели поясом халата и принялись с ним поигрывать. — И убийство этого злодея вполне обоснованно. Во-первых, потому, что освобождение Панкратова было не за горами, так? Так! Что было делать с Федькой? Не тащить же его снова за собой, в самом деле! И оставлять нельзя, потому что это всегда бомба с замедленным механизмом действия. Значит, нужно было от него избавляться как можно скорее. А тут как раз подходящий случай подвернулся, это я про сцену в столовой, когда этот Федька на глазах у всех меня оскорбил. Только представь себе: днем он лапает меня на глазах у сотни человек, а поздним вечером его находят в моей постели расчлененным. Вывод: кто-то вступился за меня. Следующим днем Федькины друзья решают отомстить мне за его смерть, и тут как тут является наш храбрец-удалец. Он спасает меня от них! Он, а не кто-то еще!
— И что из этого следует, по-твоему? — приглушенно пробормотал Гарик, притягивая Машу все ближе и ближе к себе.
— А то, что в нем все-таки взыграла совесть, и ему стало жаль меня. Он-то ведь точно знал, что я тут ни при чем. Вот и побоялся еще одной невинной жертвы, встал на защиту…
— Чушь! — неуверенно возразил Гарик, обжигая ее своим горячим дыханием даже сквозь ткань халата. — Коли он такой безжалостный убийца, стал бы он заботиться о какой-то девке с выселок!
— Так-то оно так, но если эта девка обладательница приличного наследства, то ее в хозяйстве вроде как иметь и нелишне, — насмешливо пробормотала Маша.
— А ты у нас наследница? Ох ты! Еще одна! Ты знаешь, я начинаю верить в твою версию. После Катерины он завладел немалой долей денежных средств. Маша, я просто не знаю, что и думать. — Гарик отстранился и, поднявшись со скамейки, снова привлек ее к себе. — Но это ведь может означать и то, что тебе тоже грозит опасность, малыш! Если все так, как ты говоришь, то ты очень-очень уязвима… Что делать будем? —Чего ты молчишь?
