— И ты от меня это скрывал?! Ты венчался со мной, мерзавец, прожил полгода и все это время скрывал от меня?.. — Она почти задыхалась, отказываясь оправдывать то спокойствие, которым дышало лицо мужа; кстати, лицо снова стало приближаться к ней. — Отойди от меня!
— Ладно тебе, Машка, кипятиться. — Он обнял ее, брыкающуюся, и с силой прижал к себе. — Вот так-то лучше… А что касается откровения… Так ведь и ты была не совсем правдива со мной, дорогая.
— Что ты имеешь в виду? — От того, как он это сказал, Маша мгновенно помертвела.
— Имел ведь я счастье общаться с твоим папочкой. Он ведь оглушил меня тогда, связал и швырнул под яблоней, не дав слова молвить. Не знал, дурачина старый, что за моим домом велся круглосуточный надзор, вот и облажался так безграмотно.
Оглушить-то себя я ему позволил, чтобы дать возможность увидеться с тобой и как следует выговориться. Но потом я ему обо всем рассказал, пока ментов с медиками дожидался. Все, без утайки рассказал. Даже про то, как люблю тебя и как собираюсь сделать тебя счастливой.
— А что он? — Под ложечкой заныло долго и протяжно, высеивая пот между лопатками.
— А что он? — Панкратов нарочно медлил, она это знала доподлинно. — А он ничего. Так, кое-что поведал мне. Предостерег, так сказать…
— На предмет чего? — Маша широко и протяжно зевнула, ощущая свою голову на плахе.
— Это ведь его приметы сообщила глазастая соседка в день убийства твоего супруга, — начал вкрадчивым голосом Володя, все теснее прижимая ее к себе. — И это именно он побывал в тот день в вашей квартире. И он, а не кто-нибудь, вызвал тебя звонком на улицу.
— Ну… Все, наверное, так и было… — промямлила Маша.
— Так-то оно так… Но опоздал он, Машка, — шепнул ей на ухо Володя, целуя затем в мочку. — Он хотел убить этого мерзкого малого, но не успел.
Когда он зашел, твой супруг как раз испускал последний вздох, дорогая…
— Отпусти! — твердым голосом потребовала она и, когда он беспрекословно ей повиновался, спросила:
— И что теперь?
— А ничего. А что, собственно, случилось? — Он и в самом деле выглядел непонимающим.
— Теперь ты знаешь, и что дальше? Что ты теперь намерен делать?
— Ничего! А что должен?.. — Он обескураженно повертел головой.
— Теперь ты понимаешь, почему я не хочу иметь ребенка, и… И наши с тобой отношения, они.., они построены на наших с тобой секретах.., как думаешь, куда это нас с тобой может завести?
Панкратов расхохотался. Ну не придурок ли?
Расхохотался почти весело, почти счастливо и абсолютно беззаботно. Потом хитро подмигнул ей и не менее хитро произнес:
— Думаю, что никуда, кроме роддома, наши с тобой отношения завести нас с тобой не смогут.
И чем чаще мы с тобой будем заглядывать туда, тем лучше. А вообще-то, я собираюсь жить с тобой долго и счастливо и умереть желаю, Машка, только в один день. Запомни это…
