Книга Повторите, пожалуйста, марш Мендельсона (сборник), страница 9. Автор книги Ариадна Борисова

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Повторите, пожалуйста, марш Мендельсона (сборник)»

Cтраница 9

С Верой Раиса Павловна была величественна и холодна, как сфинкс. Не одобряла выбор сына, почему-то считая невестку «безнадежной».

Вера не могла понять, в чем, по мнению свекрови, выражается ее безнадежность, а спросить не осмеливалась. Готовит плохо? Но Максим, вовсе не склонный к гурманству, поглощал расползшиеся Верины котлеты с тем же аппетитом, что и «правильные» бифштексы матери. Не умеет содержать дом в порядке? Но ведь и сама Раиса Павловна, с утра до ночи занятая переводами с английского какой-то технической документации, не убиралась и не стирала. Все это раз в неделю делала нанятая женщина. Выпивать Вера мужу позволяет? Но в пору совместного житья Раиса Павловна ничего не имела против сборищ Максима с приятелями в кухне. Разве что курить просила в открытую форточку.

Вера ни в чем не отказывала мужу и прощала ему легкие влюбленности. С дружно сколоченной компанией Дудинцевы отмечали праздники и защиты. Ходили на театральные премьеры и нашумевшие фильмы, читали одни и те же книги, каждый любил свою работу. Что еще надо? Ребенка? Вера родила Олежку.

Раиса Павловна вроде бы смягчилась, соизволила явиться в общежитие и подарила чудесную складную коляску, привезенную кем-то по ее заказу из Англии. Через год помогла с последним паевым взносом на кооперативную квартиру…

А новоселья не получилось. У Веры умерла мама.

Теща с зятем представляли собой классический образец родственной неприязни. Вера ездила к матери в поселок всего дважды – во время командировок мужа. И вот дочерний долг превратился в хроническую вину: не сумела проводить маму в последний путь. Попытки уговорить Раису Павловну присмотреть за ребенком были столь же бессмысленны, как и просить мужа о переводе денег семье старой тетки, чтобы покойницу погребли достойно. Похороны тещи совпали с днями, когда Максим едва ли не ночевал в лаборатории, обеспокоенный регистрацией небывалого выброса на Солнце.

– Горячая плазма в полярных шапках! – кричал он. – Магнитное поле скинуло избыток энергии, понимаешь? Нет, ты понимаешь хоть что-нибудь?!

Исследуя глобальные явления, способные навредить человечеству, Максим, разумеется, не мог отвлекаться на мелочи чьей-то частной жизни… то есть смерти.

Надо сказать, что с рождением сына муж самоустранился от домашних забот, предоставив Вере разбираться с ними единолично. Внешние раздражители воздействовали на его настроение, как протонные вспышки на ранимую структуру магнитосферы. Он стал часто гневаться по пустякам и, утомленный пробами и ошибками монотонной работы, уже не стеснялся обнаруживать свой буйный нрав. Мог из-за плача ребенка выйти из себя, из кабинета, из дома, хлопнув дверью. Олежка рос хилым, растерянная Вера металась от малыша к мужу, стараясь угадать прихоти одного, желания второго, лишь бы не капризничали, не кричали…

К сороковинам в выходные мальчика согласилась забрать к себе Ирина. Вера вырвалась в поселок, справила хорошие поминки и оплатила скромное надгробие с оградкой. Тетка получила деньги за похороны, что успокоило ее негодование по затратному поводу, но с племянницей не примирило. Раздав мамины вещи старушкам, Вера взяла с собой два запыленных фотоальбома и в воскресенье вечером вернулась домой.

Максим отворил дверь, кивнул без слов, будто она бегала в ближний магазин за хлебом, и удалился в кабинет. Вера посидела в прихожей, не раздеваясь, с гудящими от усталости ногами. Положила сумку с альбомами на столик трюмо и отправилась за сыном.

Олежка уже спал. Ирина усадила Веру за столик в зале перед телевизором:

– Чаю попьем, все равно на такси ехать.

Принялась рассказывать, как хорошо себя мальчик вел, как солнце нарисовал и сказал: «Папино». А в Вере происходила безудержная деформация ее вселенной. Горячая плазма, лава и пепел заполняли ее мысли, полярные умильному щебету Ирины.

В шкафу под стеклом на краю полки блестел распечатанный флакон черного стекла. Духи «Только ты». Вера помнила их аромат в коробочке, обитой изнутри белым шелком, – смесь цветочной пудры с запахом продымленного леденца. Эти духи муж подарил Вере на 8 Марта. Ошибки быть не могло – те самые: длинная капля колпачка и флакон с намеком на стройную женскую фигурку. Позади стояла коробочка «под парчу» цвета беж. С выпуклыми цветами. Каждый цветок на передней части тонюсенько очерчен красным. Разговаривая после праздника по телефону с мамой, Вера бездумно обводила цветы ручкой с красной пастой. Аккуратная, учительская у Веры рука. Ирина, очевидно, не заметила «нововведения» на рисунке.

«Только ты». Черная капля-слеза. Последний разговор с мамой.

Вера примерно знала, какие женщины нравятся Максиму, и всегда считала Ирину безопасной. Не было в ней ничего привлекательного: чахлые светлые волосы уложены в короткую прическу, беспощадные грабельки возраста успели провести полоски морщин под незначительными карими глазами, несмотря на усиленные маски и кремы. Типичная училка, измученная педсоветами, второгодниками и стародевичьей половой неудовлетворенностью.

Но…

Но, взглянув под другим углом, Вера поняла, что нашел в ней Максим. В миниатюрной и живой, как ртуть, Ирине билась энергия – ошеломляюще женственная энергия неуловимо притягательных движений. За Ириной, оказывается, интересно было наблюдать. Сколько лет знакомы, пусть не задушевные подруги, но достаточно близкие приятельницы, а не сумела Вера распознать под внешней невзрачностью искусницу амурных интриг. Слепая…

От предположения, что именно Максим лишил эту перестарку невинности, Веру затрясло. Давно приключилось сие глобальное действие или вчера, когда Олежка спал в соседней комнате?

Впрочем, разницы нет. В любом случае муж «передарил» духи на днях…

Ирина разлила чай в неглубокие чашки, принесла из кухни курагу в конфетнице и ополовиненную бутылку коньяка:

– Будешь? Нет? А я себе капну.

Продолжая чирикать о чем-то, не прекращала двигаться. Домашние бриджи сидели на крутых в меру ягодицах так плотно, что вырисовывались все соблазнительные ямочки в дополнение к вырезу плавок.

– Подожди, – прервала Вера медоточивое словоизвержение и поднялась.

– Тебе нехорошо? – засуетилась Ирина.

– Мне нормально. Извини, надо кое-что выяснить.

Не отвечая на всполошенные вопросы, Вера стремительно оделась, сунула ноги в сапоги и полетела по лестнице вниз. Обернулась на последней ступени: дверь квартиры была распахнута, в проеме стояла Ирина. Молча.

Вера выскочила на необитаемое шоссе в порыве пасть под первые же колеса.

Плетью обуха не перешибить… боль болью… как там было? Развернувшись, саданула ребром ладони о каменную стену остановки. Жуликоватый молодой человек, ошивавшийся поблизости, шарахнулся в тень, и тотчас перед Верой остановилось такси. «Адрес скажите, девушка» – «Да, адрес…» – «Вечером тариф другой» – «Сколько?» – все машинально.

Открытие Ирининого потаенного жара и пыла совершило жестокую, но, кажется, своевременную коррекцию памяти и зрения. Даже слуха. Вера вспомнила, как Максим якобы по-дружески тискал Ирину при встречах. Как стремился подсесть к ней на вечеринках, «нечаянно» касаясь коленей, норовил покурить наедине в кухне, и сложно было пропустить мимо ушей свойское, почти интимное обращение к посторонней вообще-то женщине: «Иринка… Иришка». А вот жена пропустила.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация