– Да я понимаю… – промямлил Гольцов, напуганный Жанкиными откровениями еще больше, чем представлением в помывочной.
– Ни хрена ты не понимаешь! – выпалила Мельникова и, подойдя к Анатолию вплотную, шумно втянула в себя воздух: – Дай хоть вспомню, как мужик пахнет.
– Вспомнила? – глухо переспросил Гольцов, понимая, что вот еще секунда – и все случится.
– Анькой пахнет, – скривилась Жанна и отступила. – Мешает она мне… И тебе. Иди, Толян, спать.
Анатолий ушел безропотно и долго лежал на диване, заботливо разложенном Мельниковым в гостиной на втором этаже, внимательно прислушиваясь к каждому звуку. В глубине души Гольцов был уверен, что Жанка не пройдет мимо и, когда будет подниматься к себе на третий этаж, обязательно заглянет. И может, даже к лучшему, если заглянет. Если сама… В конце-то концов!
Мысленно разрешив себе то, о чем еще час назад боялся и думать, Анатолий вытянулся под пледом в струнку и замер: скрипнула лестница. «Поднимается», – догадался Гольцов и сильно зажмурился: «Во сне не считается!» Но Мельникова даже не повернула головы, проходя мимо распахнутой двери. И потом Анатолий еще долго ловил редкие в ночной темноте звуки, пытаясь определить их природу. Вот скрипнула кровать наверху – наверное, Жанна переворачивается с боку на бок. Внизу – взрыдывал во сне Николай Николаевич. Звенел у уха комар, и где-то за окном ухала неведомая птица, словно предупреждала об опасности. «Засыпай!» – приказал себе Гольцов и повернулся лицом к стене: сна не было ни в одном глазу. «Сидел бы дома, дурак», – посетовал Анатолий и достал из-под подушки телефон, чтобы посмотреть время. На табло вместе с цифрами 3:10 высветилась надпись «Сын Игорь (5) пропущенный».
Как оказалось, что сотовый был переведен в беззвучный режим, Гольцов так и не понял. Память не сохранила момента, когда бы он мог это сделать собственноручно. В журнале звонков недвусмысленно значилось: последний сигнал от сына поступил ровно двадцать минут назад. «Что-то с Аней!» – напугался Анатолий и набрал номер Игоря.
– Да, – мгновенно ответил тот, и его голос отцу не понравился: уж очень тихий. Таким разговаривают, либо когда все спят, либо когда рядом тяжелобольной человек. Гольцов тут же дорисовал себе все необходимое и практически уверился в том, что с Анной что-то произошло, но из суеверных соображений решил задать вопрос по-другому:
– Ты мне звонил?
– Звонил, – прошипел Игорь.
– Зачем?
– За советом, – огрызнулся младший Гольцов и выпалил: – Но ты был занят.
– Я не был занят, я спал. – Анатолий пытался казаться спокойным. – Что-то случилось?
– Случилось, – подтвердил Игорь и весело добавил: – Замок в двери заклинило. Не мог открыть.
Гольцову поплохело:
– А что, мамы нет дома?
– Нет, конечно, – зашептал Игорь, – иначе, что бы я здесь делал. Но уже все нормально…
– Что нормально?
– Да все нормально, завтра замок поменяю и – все пучком.
– Я сам поменяю замок, – пресек инициативу сына Анатолий, предполагая, что речь идет о двери в его собственную квартиру.
– Не надо, – отказался от отцовской помощи Игорь. – Как ты себе это представляешь? Сначала – один мужик возле двери возится, потом – другой. И все это в течение одних суток, пока мать гостит у подруги на даче.
– Так ты не дома, что ли?! – До Гольцова медленно начало доходить, что произошедшее с сыном не имеет никакого отношения ни к нему самому, ни к Ане.
– Я дома, – очень серьезно произнес Игорь и тут же весело добавил: – Но не у себя. Все, пап, пока. Мы спим.
– А мама знает, где ты? – Анатолию не хотелось сразу обрывать разговор.
– Ну, конечно, знает, – проворчал младший Гольцов. – Мне двадцать третий год, между прочим!
– Про двадцать третий год я тоже знаю. – Анатолий попытался придать голосу оттенок строгости, но не выдержал и поинтересовался: – Ленка, что ли, вернулась?
– Нет, – холодно ответил Игорь, и разговор прервался.
«Отлично!» – обрадовался за сына Гольцов и почувствовал себя счастливым оттого, что все осталось на своих местах: Аня – дома, одна, он здесь, слава богу, один. И только молодое поколение скачет по койкам с удивительной резвостью. «Так и должно быть!» – подвел итог Анатолий и водрузил на ухо подушку, чтобы наконец-то уснуть: до шести утра осталось меньше двух с половиной часов.
* * *
Многолетняя привычка – вставать ровно за пятнадцать минут до звонка будильника – подняла Анну с постели, когда Мельников с Гольцовым уже находились на пути в город. Утро не показалось ей добрым, потому что события вчерашнего вечера оставили какое-то странное чувство недосказанности. Во-первых, как-то неудобно получилось с Бравиным. Во-вторых, ужасно раздражала Жанна, явившаяся в том числе и во сне для того, чтобы напомнить ей, Ане, как стремительно уходит время, а в ее жизни еще и не было и половины из того, что обычно обещано женщине. И в-третьих, очень беспокоил Игорь, словно с цепи сорвавшийся после отъезда коварной Леночки. Какое-то мимолетное, по мнению Анны, знакомство, и нате вам, пожалуйста, – сразу же в постель. Спасибо, хоть предупреждает!
Единственный, о ком сегодняшним утром Анна Викторовна Гольцова думала с благодарной нежностью, был Толя, неспособный, по мнению Анны, ни на что такое, что могло бы лишить ее спокойствия, в отличие от сына, который появился за пять минут до выхода Ани из дома.
По лицу младшего Гольцова было видно, что проведенной ночью он доволен и, скорее всего, она не последняя.
– Я в душ, – с порога объявил он матери и чмокнул ее в щеку. – Доброе утро, маман.
– Я просила меня не называть так, – сухо напомнила Аня и отодвинула дверцу шкафа-купе, чтобы подобрать подходящую по цвету пару обуви.
– Ты чего, обиделась, мам? – Игорю не хотелось видеть рядом с собой людей, чьи лица не украшает жизнерадостная улыбка. Его настроение требовало позитивного диалога с окружающим миром, и он рассчитывал на взаимность.
– Нет, – так же сухо ответила Анна, присев на банкетку для того, чтобы застегнуть босоножки. – Как на улице?
– На улице – лето, любовь и все такое, – с пафосом произнес Игорь и присел рядом. – Ну, правда, мам, чего ты дуешься?
– Я не выспалась, – ушла от прямого ответа Анна и встала. – Где ты ночуешь сегодня?
– Дома.
– А что так? – съязвила Гольцова и внимательно посмотрела на сына, пытаясь для себя определить степень его влюбленности в новую девушку.
– Понимаешь ли, мам, – лицо Игоря приобрело серьезное выражение. – Мне понятно твое желание знать, где я был и с кем… Но…
– Но?..
– Но, если можно, я не буду ничего объяснять, потому что как только мне кажется, что я встретил девушку своей мечты, все оказывается с точностью до наоборот.
