«Все когда-нибудь случается», – успокаивала себя Анна. «Подумаешь, опоздала! Не я первая, не я последняя», – пробормотала она себе под нос и подошла к вахте, чтобы взять ключ от кабинета.
– Уже взяли, – оповестил ее охранник и с понимающей улыбкой посмотрел на Гольцову. – Какая-то Домановская…
– Долгановская, – исправила его Аня и поспешила вверх по лестнице в Зал заседаний.
Войти незамеченной спустя двадцать минут с момента начала совещания не получилось. Губернатор, завидев опоздавшую Гольцову, прервал свою речь и, уставившись на сотрудницу, заявил во всеуслышание:
– Долго спите, дорогая Анна Викторовна!
– Извините… – шепотом ответила Аня и уселась на свое место.
– Ну что ж, дело молодое, на первый раз прощается, – понес околесицу Вергайкин, пытаясь шутить «по поводу» и, как обычно, не очень удачно: – Хорошо почивали, Анна Викторовна?
– Спасибо, Максим Леонидович. – Анна пыталась сохранять спокойствие.
– И я хорошо, – подтвердил Вергайкин и кивнул в сторону своего зама. – Бравину спасибо. Что значит безопасность! Рекомендую, коллеги.
После слов губернатора присутствующие активно задвигались и понимающе заулыбались, переводя взгляд с Гольцовой на Вергайкина, с Вергайкина на Бравина, и так – по кругу.
Анна Викторовна почувствовала себя неловко и уткнулась в проект заседания, составленный, между прочим, вверенным ей департаментом.
– Как банкет? – неожиданно фамильярно поинтересовался сидящий рядом с ней министр труда, почему-то вчера пренебрегший приглашением. – Говорят, было весело?
– Как обычно, – пожала плечами Анна и почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд: в упор, тяжело смотрел Бравин.
Она кивнула ему и тут же опустила голову, пропустив довольно важный момент – так же внимательно, как и Руслан Викентьевич, за ней наблюдала сидевшая чуть поодаль от Бравина министр образования Алынской области, как всегда, наряженная в цветастое платье. При этом крупногабаритная чиновница выглядела весьма довольной. Казалось, еще немного, и она открыто начнет потирать руки, ибо ее предположения не беспочвенны: между этими двумя что-то есть. Значит, им вчера со Ступниковой не померещилось! Шила в мешке не утаишь! Все тайное становится явным! Выражение лица министра образования с каждой минутой заседания становилось все загадочнее и загадочнее. Наконец она не выдержала и, положив телефон на колени, набила эсэмэс какой-то Надюше, а потом переслала ее еще нескольким адресатам. Так что к моменту, когда Анна Викторовна Гольцова покинула зал заседаний, Администрация уже гудела, как разворошенный улей.
Догадаться об этом было несложно по тому, какими взглядами провожали Гольцову женщины-коллеги. Впрочем, не только женщины, но и мужчины. Не случайно, спустившись в столовую, Анна заметила, что только ленивый не посмотрел в ее сторону.
– Анна Викторовна! – окликнула ее из очереди Вика, приглашая занять место перед ней.
Аня отрицательно покачала головой и встала, как и положено, в конец очереди, руководствуясь принципом, что в столовой и в туалете все равны. Краем глаза заметила: в столовую входил Бравин.
Заприметив Анну, Руслан Викентьевич прихватил поднос и застыл возле витрины с закусками.
– Анна Викторовна, – обратилась к ней Вика, переместившаяся вслед за начальницей в конец очереди: – Руслан Викентьевич был у вас утром. Перед заседанием. Принес какой-то отчет.
– А почему же вы мне об этом не сказали? – удивилась Анна.
– Я не успела. Отчет лежит у вас на столе в кабинете, в файле с запиской… – начала оправдываться Вика.
– От кого записка?
– От меня, – Вика чуть не плакала, в свете произошедшего еще вчера ей хотелось быть на высоте. – И потом я переспросила: «Что передать Анне Викторовне?»
– А он? – Аня уже не замечала, что практически допрашивает собственную секретаршу.
– Передайте отчет, говорит, мол, Информационный департамент запрашивал. И все.
«И все?!» – мысленно возмутилась Гольцова, даже не замечая, что Бравин словно нарочно медлит, рассматривая выставленные в витрине закуски, лишь бы не вставать с ней рядом. «Хотя, что я хотела после вчерашнего?» – урезонила себя Анна и сделала несколько шагов вперед, к кассе, испытывая мощное желание вернуть все на место, потому что аппетит пропал окончательно. «Сейчас расплачусь и уйду», – решила Аня и уставилась на кассира, весело застучавшего по клавишам кассового аппарата.
– Еще что-нибудь брать будете? Кофе, шоколад? – приветливо уточнила кассирша, откровенно изучая стоявшую перед ней Гольцову.
– Спасибо, – отказалась Анна и выложила в хромированную тарелочку причитавшуюся сумму.
Подойти с нетронутой едой к стеллажам, на которые ставили подносы с использованной посудой, Аня не осмелилась. Она присела за столик возле окна, за которым виднелись служебные гаражи, и стала поджидать Вику, наивно полагая, что та присядет с ней рядом. Ничего подобного! Как только девушка заплатила за обед, она тут же направилась в другую сторону, считая совместный прием пищи с вышестоящим по должности лицом типичным нарушением офисной субординации.
– Вика! – тут же окликнула ее начальница и, привстав со стула, помахала рукой, обозначая свое месторасположение. Но девушка, смущенно улыбаясь, только кивнула и присела за другой столик.
– Да что же это такое! – проворчала Гольцова и решительно направилась к своей подчиненной: – Вика! – Та мгновенно вскочила со стула. – Я же вас жду!
– Да ну, Анна Викторовна, неудобно…
– Мракобесие какое-то! – тут же отбрила Вику Анна и решительно схватила поднос со стола: – Идемте!
Девушка послушно двинулась следом, даже не подумав о том, что можно было бы взять поднос из рук начальницы.
– Приятного аппетита, Анна Викторовна, – покраснев, пожелала Вика и, поблагодарив начальницу, взялась за ложку – кусок не лез в горло.
– Что с вами? – Аня внимательно вгляделась в ее лицо.
– Мне так неудобно, – чуть слышно ответила Вика и тут же потупилась.
– А чего вам неудобно?
– Здесь так не принято, Анна Викторовна, – девушка говорила все тише и тише. – Вон посмотрите: все рассаживаются по статусу.
– То есть секретарь рядом с секретарем, мелкий чиновник – с мелким чиновником, а те, что на высоких должностях, в свою стаю сбиваются. Так?
– Так, – кивнула Вика. – Например, губернатор у себя, наверху, обедает. Ему туда еду приносят, чтобы людей не смущать. Я специально узнавала.
– Вергайкин не в счет, – прервала девушку Аня и сказала, с точки зрения той, нечто совсем невообразимое: – Знаете, Вика, у меня взрослый сын, ему почти двадцать три. Теперь у него очередная любовь, а завтра – эта любовь может обернуться семейной жизнью. А мы с мужем так и не насытились общением с ним. Правда, вы не поверите, но я до сих пор скучаю по Игорю, даже если он находится в квартале от меня. Поэтому не лишайте меня возможности поговорить с красивой девушкой, модной, веселой, жизнерадостной. Мне правда это очень приятно. И потом здесь, в столовой, мы с вами не начальник и подчиненный, а люди, вкушающие пищу. И, между прочим, желательно делать это с удовольствием. Так вот – давайте не будем лишать друг друга удовольствия. Но… – Анна с хитрецой посмотрела на обалдевшую Вику, – если вам действительно очень со мной дискомфортно, вы можете вернуться на то место, откуда я вас утащила силком. Я не обижусь.
