Поднявшись по мраморной лестнице старого здания областной больницы, Гольцова с губернатором оказались у дверей реанимации, возле которых их поджидали Руслан Викентьевич Бравин и зеленая от страха Ступникова.
– А заместитель ваш зачем? – прошептала на ухо Вергайкину Анна.
– Пусть будет, – вполголоса сказал губернатор: было ясно, он так и не отказался от мысли о том, что должен быть кто-то, кто будет отвечать за жизнь его матери. Вергайкину даже не приходило в голову, что существует только одна сила, способная вырвать его мать из небытия. Но с этой силой договориться нельзя, потому что в небесной канцелярии объемы инвестиций не были основанием для активизации божьей помощи.
– Максим Леонидович, – бросилась к губернатору Ступникова: – Вас ждут. Вы можете пройти. Только я должна предупредить вас: – Реанимация – это такое место… – Она сжала руки, словно в мольбе. – Здесь не всякий-то врач сможет работать. Может, вы откажетесь от посещения?
– Нет, – отмахнулся от нее Вергайкин и дернул за ручку металлической двери.
Дверь открыла реанимационная сестра и протянула губернатору какую-то пластиковую штуку, напоминающую воротник с уходящим вверх раструбом по бокам для ограничения бокового зрения.
– Это что? – Вергайкин повертел в руках непонятное приспособление.
– Это чтобы по сторонам не смотреть, – как могла, объяснила медсестра.
– Надень, Гольцова, – скомандовал губернатор, даже не уточнив, собиралась ли Анна сопровождать его в реанимации. – Пошли.
– Максим Леонидович, – обратился к нему Бравин, заметив, как побледнела Аня. – Может, не надо? Ирина Леонидовна, – он мельком взглянул на Ступникову, – права. Там делать нечего – во всяком случае, вдвоем.
– Я знаю, – буркнул Вергайкин и обернулся на Гольцову: – Ну что? Идешь?
– Иду, – выдохнула Анна и покорно нацепила себе на шею эту пластиковую штуку, поклявшись, что закроет глаза, как только губернатор повернется к ней спиной.
Так она и сделала. Просто стояла зажмурившись, стараясь не вслушиваться в то, что шептал своей утыканной трубками матери Вергайкин. Глаза Анна открыла ровно в тот момент, когда чудом почувствовала, что губернатор поворачивается к ней лицом.
– Ну все, Гольцова, – жалобно произнес он. – Если услышала – дождется. Как ты думаешь, умирает? – Вергайкин встал рядом, и Аня по одному незначительному касанию плечом ощутила, как того бьет мелкая дрожь. «Господи, ну почему это происходит со мной? Почему здесь стою я, а не его супруга, черт бы ее подрал!» Ей стало жалко губернатора, но ничуть не меньше ей было жалко себя саму, получается, по долгу службы прикоснувшуюся к чужому несчастью. «Хоть бы она выжила!» – взмолилась Гольцова и, преодолев сомнение, подхватила Вергайкина под руку и вывела из реанимации.
Первое, что она увидела, это были расширившиеся глаза Руслана Викентьевича Бравина.
– Все в порядке? – метнулась к ним Ступникова и, так же сжав руки, затараторила: – Все делаем, Максим Леонидович, все! Лучшие препараты, лучшее оборудование, высококвалифицированные специалисты. Даже батюшку пригласили…
– Много ваш батюшка может, – усмехнулся губернатор и, не попрощавшись, начал быстро спускаться по мраморной лестнице.
– Максим Леонидович! – догнал его Руслан Викентьевич.
– Чего тебе, Бравин? – устало отозвался Вергайкин, не останавливаясь.
– Мне кажется, вам стоит поехать домой, а Анну Викторовну я довезу.
– Не надо, – догнала их Анна. – Мне все равно в Администрацию, вернусь с водителем.
– Поезжай домой, Гольцова, – великодушию губернатора сегодня не было предела.
– Не могу, Максим Леонидович, – отказалась Аня, – у вас завтра ранний вылет: не все материалы готовы.
– А может, со мной полетишь? – Вергайкин, судя по всему, наделил Гольцову сверхвозможностями. – В самолете доделаешь.
– Нет, – воспротивилась Анна.
– Ну нет, так нет, – быстро сдался губернатор. – Тогда возвращайся.
«Сволочь, – пронеслось в голове у Бравина. – Совсем людей не жалеет». Зато Гольцова выдохнула с облегчением: на сегодня с нее хватит. Лучше еще два часа просидеть над этим чертовым докладом к экономическому форуму, нежели таскаться с Вергайкиным по реанимациям, а потом еще сопровождать его в поездке.
– Я все подготовлю, – пообещала губернатору Аня, по-человечески жалея его: все-таки уезжать из дома в ситуации, когда твоя мать фактически при смерти, не очень приятное стечение обстоятельств. – Поезжайте. И, знаете что, я, пожалуй, – с Русланом Викентьевичем. Подвезете? – решительно обратилась она к Бравину.
– Я же предлагал, – напомнил тот и остановился перед служебной машиной Вергайкина. – Желаю удачи.
– Не помешает, – губернатор пожал своему заместителю руку и, усаживаясь в машину, поблагодарил Анну: – Спасибо тебе, Гольцова.
– Спасибо вам, Руслан Викентьевич, – тут же оживилась Аня, оставшись с Бравиным вдвоем возле больничных дверей. Мимо пронеслась «Скорая», завывая и одновременно сияя синими с проблесками огнями.
– Не жалко вам себя, Анна Викторовна? – Руслан Викентьевич показал ей рукой в направлении припаркованной на служебной стоянке машины. – Нам туда.
– Вы не на служебной? – не ответив на вопрос, поинтересовалась Анна.
– На своей. Не люблю я эти служебные. Почти не пользуюсь, если только на дальние расстояния… Я бы, конечно, запретил вам возвращаться на работу, тем более, – он поглядел на светящееся на панели табло, – в двадцать один ноль-ноль, но ведь вы меня не послушаете?
– Не послушаю, – призналась Анна и взялась за дверку машины: – Как высоко! – оценила она габариты бравинского автомобиля и даже задрала узкую юбку, чтобы поставить ногу на подножку.
– Как раз по размеру, – отшутился Руслан Викентьевич и сел за руль. – Обратно пешком пойдете?
– Такси вызову. – Анна поняла, на что намекает Бравин.
– Это правильно, – согласился он, вырулив с больничного двора. – А могу я предложить вам свою помощь?
– Мне? – В животе у Ани предательски потеплело.
– Вам.
– Вообще-то у меня есть муж и взрослый сын, – начала она, но Руслан Викентьевич тут же ее прервал:
– Я помню, но вызвать вы собирались как раз такси.
«Все правильно, – хотелось согласиться с ним Анне. – Потому что пьяный Гольцов уже спит под громкий звук телевизора, а сынок обхаживает другую женщину, на что, собственно говоря, имеет полное право».
– Вы мне не ответили, – покосился на спутницу Бравин.
– А что вы хотите услышать? – «заскользила» по опасной дорожке Аня.
– Что вы не против.
– Не против чего? – Анне нравилась эта словесная игра.
– Не против того, чтобы я подвез вас с работы.
