– Так изложите их мне, – миролюбиво попросил следователь.
– Я не могу, – Фролов повесил голову.
– Вот как? – удивился Шура, – почему же?
– У меня их нет.
– Но минуту назад… – напомнил Наполеонов.
– Да, да! Это чувство! Ощущение! Объяснить нельзя!
– Чувства и ощущения не являются фактами, – сухо заметил Наполеонов, – и приложить их к делу никак нельзя.
– Я понимаю…
– Интересно, – подумал Шура, – кого он пытается выгородить? Себя или кого-то другого?
– Но я абсолютно уверен, что в смерти Лены никто не виноват. Может быть, кроме нее самой, – продолжал упорствовать Фролов.
– Вы считаете, что произошел несчастный случай? – спросил Шура, – правильно я понял вас, Сергей Иванович?
– Да, правильно, – кивнул Фролов.
– Вы давно знакомы с Маревой?
– Да, со школы.
– Дружили?
– Сидели какое-то время в третьем классе за одной партой.
– А ваша сестра тоже училась в одном классе с вами и погибшей?
– Марину-то хоть сюда не приплетайте! – взорвался Фролов.
– Сергей Иванович, я понимаю, что вы переживаете за сестру, но постарайтесь отбросить на время эмоции и ответить на мои вопросы. Чем скорее вы это сделаете, тем быстрее вернетесь к ней.
– Да, вы правы, просто нервы, – пролепетал Фролов.
Шура, как ни в чем не бывало, кивнул. – Итак, вы все учились в одном классе?
– Да.
– Закончив школу, вы продолжали встречаться с Маревой?
– Время от времени…
– Время от времени, – повторил Шура, – очень хорошо…
Фролов уставился в пустоту. Его бледный лоб покрывали бисеринки пота.
– Сергей Иванович! – резко сказал Наполеонов, – не лучше ли сказать правду?!
– Какую правду?! – уставился на него Фролов.
– Правда, она одна, – заметил Шура, – вот ее я и хочу услышать.
– Хорошо, – тяжело вздохнул Фролов, – все равно вы это узнаете рано или поздно.
Наполеонов ничего не понял, но кивнул с уверенностью.
– Я не брат Марины Замятиной! – выпалил Фролов.
Шурочка успел скрыть свое удивление. Чего-чего, но уж этого он точно не ожидал.
– И кем же вы доводитесь Марине Ивановне? – спросил он спокойным голосом.
– Я люблю ее! – твердо произнес Фролов, глядя прямо в глаза капитану.
– Любите?..
– Да.
– И давно?
– Давно. Со школы. Мы встречались, – быстро заговорил Фролов, словно боясь, что его остановят, – Марина отвечала мне взаимностью. Мы собирались со временем пожениться. Но тут она познакомилась с Замятиным. Он осыпал ее цветами, подарками, сами понимаете, у меня такой возможности не было. Она просто потеряла разум от свалившегося на нее богатства, – Фролов перевел дыханье, – и, как только Лев Наумович сделал ей предложение, она сразу согласилась. Я тогда чуть с ума не сошел от отчаяния. Долго болел, – Фролов замолчал.
– Что было потом? – поторопил его Наполеонов.
– Марина раньше жила в том же подъезде, что и Лена. Но они редко общались, а тут как-то Марина пришла к матери и на лестничной площадке столкнулась со школьной подругой. Та пригласила ее на день рождения. Марина пришла.
Сергей замолчал, и Шура не стал его подталкивать, терпеливо выжидая пока тот соберется с силами.
– О, господи! – выдохнул Фролов.
– Что было дальше? – тихо спросил следователь.
– А вы не догадываетесь?!
Капитан проигнорировал ироничную реплику Сергея.
– Итак? – все-таки подтолкнул он парня.
– Я тоже был приглашен в этот день к Ленке. И там мы встретились с Мариной.
– Вот, – Фролов сделал передышку. – Наш роман закрутился с новой силой. Но мы все время боялись, что наши отношения станут известны другим, – Фролов вздохнул. – Разводиться Марина ни в какую не соглашалась, хотя я и настаивал. Я просил ее, умолял! Все без толку! И тогда Ленка подала идею.
– Какую идею? – удивился Шурочка.
– У нас с Мариной, так уж получилось, одинаковые отчества и фамилии. Родными братом и сестрой представляться было опасно, так как муж Марины знал, что она у матери одна. Тогда Ленка и предложила сказаться двоюродными. А чтобы не возникло никаких подозрений, было решено представить Ленку моей невестой.
– Оригинально… – протянул Шура.
– Да уж, в оригинальности Ленке отказать было нельзя, – пробурчал Фролов.
– Что же, весь план Елена Константиновна одна придумала?
– Одна, – кивнул Сергей, – мы лишь должны были сыграть отведенные нам с Мариной роли.
– И вы согласились? – спросил озадаченный Шурочка.
– А что было делать?! – вспыхнул Фролов, – иного выхода у нас не было.
Наполеонов хотел заметить, что выход всегда есть, но промолчал. Его дело преступления раскрывать, а не отрезвлять безумно влюбленных.
– Жаль, что версия ревности отпадает, так и не успев развиться… А впрочем, – задумался Шурочка, – что, если Сергей и Елена так хорошо играли, что ревность возникла у Марины? Пожалуй, стоит над этим поразмышлять…
– Товарищ капитан, – окликнул его Фролов.
– Да, я вас внимательно слушаю.
– Теперь вы понимаете, что ни у кого не было повода желать Ленкиной смерти?
– Возможно… – обронил Шура, думая совсем о другом.
Из груди Фролова вырвался невольно вздох облегчения.
– Скажите, Сергей Иванович, а муж Марины Ивановны так ни о чем и не догадался?
– Конечно, нет! – уверенно заверил его Фролов.
– И Владимир?
– Естественно! Стал бы он иначе на Ленке жениться!
– Одно другому не мешает, – заметил Шурочка.
– Нет, вы не правы, если б Володя догадался о проделках Лены…
– О проделках всей вашей троицы, – поправил его Наполеонов.
– Хорошо, хорошо, будь по-вашему! Но подумайте: он оскорбился бы за отца! Ни о какой свадьбе тогда не могло быть и речи!
– Не знаю, не знаю, – засомневался Наполеонов.
– Поставьте себя на его место! – горячился Фролов.
– Пустое это занятие, – заметил Наполеонов, – примерять чужую шкуру.
– А вот и нет! – не согласился Сергей.
– Да, будь я на вашем месте, Сергей Иванович, – не выдержал Наполеонов, – к Марине Ивановне после ее замужества близко не подошел бы, не то что самодеятельные спектакли устраивать!
