Не успел о ней подумать, как она тут же позвонила. Пришлось все же через Зою лезть.
– Толя, привет. – Лена поздоровалась нежно и вежливо, и ему стало противно.
– Привет, – буркнул он, закатывая глаза: начинается.
– Мне сейчас Зоина мама звонила. Дело в том, что Зоя не ночевала дома! – Елена вздохнула притворно тяжело, и ему опять стало противно.
Ладно бы речь шла о несовершеннолетней дочери, тут понятна любая озабоченность. Но Зойке-то уже, слава богу, за тридцать! И замужем два раза побывать успела, и ребенка родить.
– Ты не знаешь, где она может быть, Толя? – И Елена вздохнула с утроенной печалью. – Она не у тебя?
– У меня, дальше что? Предупреждаю сразу, жениться я на ней не собираюсь, как бы тебе этого ни хотелось.
– Да ладно тебе. – Елена фальшиво рассмеялась. – Просто хотела узнать, что с ней все в порядке. Да, кстати, на работу можешь прийти после обеда. Я тебя прикрою.
О как! Вот это нормально, да! За один его телефонный звонок в «Астру» едва со свету не сжила и вспоминала потом дня три, не меньше.
А все почему? Потому что вызвался помочь молодой симпатичной женщине, которая не является ее подругой. В Ленкины байки про то, что Грибов расходует рабочее время почем зря, он не верил. В бабах все дело, ой, в них. С чего же тогда ему позволено с Зойкой до обеда в постели проваляться?
Сплавить бы ее отсюда побыстрее да по второму адресу успеть смотаться, пока Ленка не опомнилась и к рабочему порядку не призвала.
Зоя уехала от него на такси через десять минут после того, как проснулась. А проспала она до одиннадцати! Грибов и телевизор на полную громкость в кухне включал, и кастрюлями гремел, ей все нипочем. Вот нервы, а! Позавидовать можно. Чего же мужики тогда от нее сбегали, если она такая спокойная?..
Вторая контора, где протирал штаны за компьютером покойный Синицын, оказалась запертой. Ни охранника, ни диспетчера – никого. А на входной двери громадных размеров замок. Грибов успел три круга по периметру нарезать, прежде чем наткнулся на пьяного мужика с дворнягой на поводке. Если бы не поводок, мужик давно бы торчал ногами вверх в сугробе, настолько был пьян. Но несмотря на это, ему удалось со второй попытки прокричать:
– Стой, кто идет!
– Свои, – Грибов полез в карман за удостоверением. – Видишь что-нибудь, нет?
– Вижу, – кивнул мужик, выпустил поводок из рук и тут же упал задом в снег.
– Чего видишь-то? – присел перед ним на корточках Грибов.
– Вижу, мент передо мной. Мог бы и ксивой не махать, ментом за версту несет.
– Ишь ты, какой проницательный! Сидел, что ли?
– По малолетству, – кивнул мужик, роняя голову на грудь. – Но мне за глаза хватило! Вашего брата ноздрей чую!
– Слышь, ты, чувствительный, а чего это контора ваша закрыта? Обанкротились, что ли?
– Наверное, обанкротились, кризис ноне, – пояснил мужик, немного протрезвев. – Мне сказано стеречь, я и стерегу.
– Да уж, ты настережешь! – фыркнул Анатолий, покачав головой. – А давно здесь работаешь?
– Порядком, – мужик наморщил лоб, сдвинув ушанку из ондатры на затылок. – Года четыре, а то, может, и пять.
– Тут у вас программистом Виктор Синицын работал, не помнишь такого?
– Как не помнить, помню, хороший малый, уважительный. Всегда на бутылку денег давал в долг. И даже если я… – заскорузлый палец пьяного сторожа пополз в небо, – если я забывал вернуть долг, он никогда мне не напоминал. Никогда!!! Хороший мужик!
– Так чего же его уволили, мужика-то хорошего?
– Всех уволили и его тоже.
– Как это всех уволили? Сократили, что ли? – не сразу понял Грибов, испытав вчерашнее разочарование, и чего Виктория выдумывала, спрашивается.
– Ну! Конечно, сократили. Хозяин после смерти жены запил. Дела пошли так себе. Он и уволил всех к чертовой матери. Меня вот одного и оставил, имущество стеречь. Только что там осталось-то?! Приставы все описали и вынесли. Стены одни. Их и стерегу.
Итак, во второй фирме Синицын проработал недолго, но ушел вместе с другими сотрудниками при полном крахе конторы. Что дальше?
Позвонила Елена, будто почуяла, что он лыжи навострил в «Вэлку», третье место работы покойного.
– Ты где? – спросила она тоном, не предвещающим ничего хорошего.
– Это принципиально, Аль? – отозвался Грибов нахально.
– На работу дуй, дел невпроворот, – повысила она голос и добавила через паузу чуть тише: – Медведь топотун!
– Как это?
– Чего разгремелся, человеку выспаться не дал? – протянула она капризным голосом старшей сестренки. – Под утро только угомонились, могли бы и выспаться как следует… Зойка, она поспать любит, не говорила? Так где ты?
Вот угораздило его с больной головы вчера Ленке позвонить!!! Интересно, как там теперь Фомин отдувается?
– В пробке стою, Аль, – соврал не моргнув глазом Грибов. – Только выехал на работу, и сразу – бац, авария на перекрестке.
– Ну, ну, – конечно же, не поверила она. – Ты давай воспользуйся своим удостоверением, и одна нога там, другая здесь, все понял, Грибов?
– Да понял я, понял, Лена, – закивал он, будто начальница его видеть могла.
А про себя твердо решил заехать в «Вэлку». Если и там безрезультатно – Грибов прекращает заниматься делом, навязанным ему Викторией Мальиной. Ее мужик брякнул ей что-то по неосторожности или чтобы нервозность свою объяснить как-то, а она на веру приняла, и Грибову вот теперь разрывайся на части.
Контора с претенциозным названием «Вэлка» напомнила ему, когда он туда подъехал, трущобы в советских фильмах пятидесятых годов. Горы кислородных баллонов во дворе, обнесенном хлипким деревянным забором. Скрипучие ступеньки крыльца, длинный барак в девять зарешеченных окон, деревянное строение в глубине двора с огромными буквами на дверях «М» и «Ж». Там же рядом со скворечником для нужд дыбились горы строительного мусора и покореженного металла. Чуть ближе к скрипучему крыльцу пыхтел старый «газон», возле которого возился в ящике с инструментами пожилой мужик.
– Добрый день, – вежливо поздоровался Грибов ему в спину.
– И вам не хворать, – тот даже не повернулся.
– Не скажете, как мне найти вашего начальника?
– Ларису Петровну, что ли?
И снова перед глазами Грибова маячила спина мужика, обтянутая засаленной курткой.
– Ее, ее. Так как?
И вот тут-то мужик повернулся. И пошел на Грибова с монтировкой, приговаривая:
– Я вот тебе сейчас, падла, как въеду промеж глаз, будет тебе начальник!
– А в чем, собственно, дело?!
Грибов опешил. А к мужику, вооруженному монтировкой, уже спешили на подмогу еще трое небритых парней, вынырнувших откуда-то.
