Я хочу поблагодарить множество безмятежных ив, гибких кошек и красивых женщин, что до сих пор мне встречались на жизненном пути. Без их тепла и поддержки я бы вряд ли смог написать эту книгу.
В завершение хочу заметить, что содержание рассказов «Drive My Car» и «Yesterday» претерпело незначительное изменение в сравнении с текстом, опубликованным в журнале. После выхода журнальной версии «Drive My Car» я получил жалобы от жителей населенного пункта
[2], упомянутого в том рассказе, после чего решил заменить название на другое. В «Yesterday» я получил недвусмысленное требование от обладателей авторских прав на эту песню. Мне тоже было что сказать (текст не имел никакого отношения к переводу, являясь плодом моего творчества), однако неприятности со стороной «Битлз» в мои планы никак не входили, поэтому я без колебаний значительно урезал текст, чтобы он впредь не вызывал нареканий. Ни то, ни другое особого отношения к сущности сборника не имело, и хорошо, что вопрос мирно разрешился простыми формальными мерами. Поэтому надеюсь и на ваше понимание тоже.
Март 2014 г.
Харуки Мураками
Drive my car
Кафуку нередко подвозили знакомые женщины, которых он по манере езды стал со временем разделять на стихийных лихачей и опасливых тихонь (последние, к счастью, попадались значительно чаще). В целом, женщины водят аккуратнее и осторожнее мужчин. Разумеется, никто их за это не осуждает, но они порой такой манерой ездить раздражают тех, кто позади.
В свою очередь женщины-лихачи, похоже, уверовали в собственную виртуозность. Сплошь и рядом они презирают опасливых тихонь, хвастливо полагая, будто ездить, как прежде, осмотрительно сами уже не смогут. При этом они даже не подозревают: стоит им включить поворотник, чтобы перестроиться в другой ряд, и окружающие водители с замиранием сердца – или же крепко выражаясь – лихорадочно давят на тормоз.
Разумеется, бывают исключения, когда женщины водят машину вовсе не лихо и не чересчур осторожно – обычно. Среди таких тоже немало опытных водителей, но даже от них веет непреходящей скованностью. Кафуку вряд ли мог объяснить, отчего, но стоило ему устроиться рядом с водителем, как он начинал улавливать скрытую опасность и не находил себе места. У него пересыхало в горле, и, чтобы разрядить неловкую паузу, он пускался в никчемную болтовню.
Среди мужчин тоже есть и надежные водители, и чайники. Но их вождение в целом не напрягает. Никто не говорит, что они все сплошь расслаблены, стоит им оказаться за рулем. Возможно, они скованны так же, но в силу мужского естества и, вероятно, на подсознании способны разделять эту скованность и вождение. Сосредоточенно сжимая руль, они беседуют с ездоком и вообще ведут себя как ни в чем не бывало с таким видом, будто одно другому не мешает. Откуда такая разница в поведении, Кафуку было невдомек.
Обычно Кафуку не проводил особой грани между мужчинами и женщинами, да и не видел большой разницы в их способностях. Женщин среди его коллег было нисколько не меньше мужчин, и с ними Кафуку работалось даже спокойнее. Они были внимательны в деталях, умели слушать. Но стоило ему оказаться в машине, которой управляет женщина, и Кафуку отчетливо понимал, кто крутит баранку. Впрочем, опасениями своими он ни с кем не делился, считая их не самой подходящей темой для беседы.
Поэтому когда в разговоре с хозяином автомастерской по фамилии Ооба он обмолвился, что ищет шофера, и тот порекомендовал знакомую девушку, у Кафуку не получилось натянуть на лицо даже подобие улыбки. Заметив это, Ооба усмехнулся, как бы говоря: «Старик, я тебя понимаю!»
– Однако, господин Кафуку, водитель она отменный. Могу поручиться. Хотите – убедитесь сами.
– Хорошо, спасибо за предложение, – ответил Кафуку. Он хотел найти шофера как можно скорее, к тому же доверял Ообе, с которым был знаком уже пятнадцать лет. С жесткими, как иглы, волосами, Ооба напоминал чертенка. Он прекрасно разбирался в машинах, и к его советам прислушивались.
– Тогда я на всякий случай проверю схождение, и если там все в порядке, машина будет готова послезавтра к двум часам. Скажу той знакомой, чтобы тоже пришла, заодно проверите ее навыки. Если не подойдет, так и скажите – не обижусь.
– Сколько ей лет?
– Около двадцати пяти. Я особо не интересовался, – ответил Ооба. Затем слегка нахмурился и продолжил: – Но, как я уже говорил, водитель она, в общем-то, что надо. Вот только…
– Что?
– Как бы это сказать… не без тараканов…
– И что это за тараканы?
– Грубовата в общении, молчунья и смолит, как паровоз. Увидите – сразу поймете: далеко не красавица, почти не улыбается, и, по правде говоря, может показаться бесцеремонной.
– Это не страшно. Наоборот, хорошо, что без лоска – мне лишние пересуды ни к чему.
– Ну, тогда в самый раз.
– Главное, чтобы водила хорошо, верно?
– За это не беспокойтесь. Не в том смысле, что для женщины она… просто и вправду очень способная.
– Она сейчас где-то работает?
– Я толком не знаю. То подрабатывает в комбини
[3], то шоферит на почте – так, перебивается от случая к случаю. Но в любой момент может отказаться, если предложат что-нибудь получше. Пришла ко мне по знакомству, а у нас самих дела не ахти, чтоб нанимать кого-то еще. Иногда обращаемся к ней, если возникает запарка. А что, на нее можно положиться. К тому же совсем не пьет.
При упоминании об алкоголе Кафуку слегка смутился и непроизвольно коснулся пальцем губ.
– Хорошо, тогда послезавтра в два, – сказал он на прощание. Грубоватость, молчаливость и непривлекательность девушки подогревали его любопытство.
Через день в два часа пополудни желтый кабриолет «Сааб 900» дожидался своего хозяина. Вмятины на правом крыле как не бывало. И краска подобрана так, что переход незаметен. Кроме того, в мастерской проверили двигатель, настроили сцепление и заменили тормозные колодки и резинки дворников. Кузов сиял полиролью, поблескивали начищенные диски. Работа Ообы, как всегда, была безупречна. За двенадцать лет кабриолет разменял вторую сотню тысяч, брезентовая крыша местами прохудилась и в дождливые дни протекала. Но менять машину Кафуку не собирался – «Сааб» служил ему все эти годы верой и правдой без серьезных поломок. Кафуку любил свою машину и круглый год ездил с открытым верхом. Зимой укутывался в теплое пальто, наматывал на шею шарф, летом нахлобучивал шляпу и цеплял солнцезащитные очки. С легкостью орудуя рычагом передач, он колесил по дорогам Токио, а на светофорах вальяжно задирал голову, разглядывая то караваны облаков, то стайки птиц на проводах. Без такой езды он не мыслил своей жизни. Кафуку неспешно обошел вокруг машины, пытливо проверяя каждую мелочь, точно жокей, осматривающий лошадь перед заездом.
