У него в глазах плясало пламя свечи, губы иронически скривились.
— Ну, не знаю…
— Гоняют на «БМВ»? Ходят на пляж?
— Нет, не угадали.
— Что, вы не ходите на пляж?
— Посмотрите на меня. — Как будто он не смотрит на нее во все глаза! — Я же обгораю. С моей кожей ходить на пляж? Полчаса, и я буду красная как рак.
— А «БМВ»? Я так и вижу, как вы мчитесь в спортивной машине с откинутым верхом и волосы развеваются на ветру.
— Фильмов вы насмотрелись, вот что. Открытые автомобили не для меня.
— Это почему же?
— Да все потому же — я обгораю на солнце. Я, конечно, ездила на такой машине, но у меня волосы так путаются, что потом их неделю не расчесать.
— Вы шутите?
— Какие шутки?
— Ну ладно. А на чем вы тогда ездите?
— На стареньком мамином седане. Там даже нет кондиционера, но я так к нему привязалась. Мадам Йелтси видеть его не может.
— Значит, вы иногда все-таки осмеливаетесь ей перечить.
— Что вы имеете в виду?
— Я хочу сказать, что вы с ней совершенно разные люди.
— Она мой шеф. Именно она поддержала меня в трудную минуту, когда рядом никого не было.
Наверное, Гаррет понял, что Тони готова обороняться, и круто сменил тему разговора:
— Вы так и не ответили на мой вопрос. Как вы развлекаетесь?
— Я вам покажусь скучной.
— И все же?
— Читаю.
— Только и всего?
— Я люблю читать. Времени у меня, конечно, немного, но, когда выпадает возможность, ложусь на кушетку, включаю стерео и читаю.
— И что вы читаете?
— А вы не будете смеяться?
— Только если это окажется поваренная книга.
— Детективы. Убийства и кровь.
— Ну-ну. А романы?
— Нет. — Она не скажет ему, почему не читает романов. Потому что они заставляют ее мечтать о том, что никогда не сбудется.
Однако сейчас вовсе так не кажется. Она в тесной хижине, рядом с ним, и так близко, что чувствует его запах. От него пахнет так, как и положено пахнуть мужчине, с которым в романе целуются в снежном убежище.
— Иногда я читаю книги по фотографии, — добавила Тони, стараясь прогнать мысль о поцелуях.
— А о моде?
Она не ответила.
— Господи, да эта старая ведьма из вас веревки вьет, или я не прав? Вы не должны чувствовать себя виноватой из-за того, что чего-то там не читаете.
— Никакая она не старая ведьма.
— Старая ведьма и есть. А какую музыку ставите, когда читаете?
— А вы не будете смеяться?
— Постараюсь.
— Вы, наверное, думаете, что я слушаю классическую музыку… Да?
— Девушка лежит, уютно свернувшись, и читает книгу под звуки «Четырех времен года»… — Гаррет посмотрел на Тони как бы в раздумье. — Нет. Что-то не вяжется. Не знаю почему. Может, из-за волос…
— Боба Сигера — вот кого я слушаю. Это моя слабость, — призналась Тони.
— О, так, значит, вы любите старый добрый рок! Не слишком ли вы молоды для него?
— Мужчина и должен быть старше женщины.
— А в вашей жизни вообще есть мужчины?
— Пока что их двое. Один — это Боб, о котором мы только что говорили. А еще есть Брюс, с которым я сплю.
Молчание.
— Спите с ним? — послышалось наконец.
Конечно, ее опыт в таких вещах невелик, но, если она не ошибается, он как будто расстроен, что она с кем-то спит. С чего бы это?
— Это тряпичная обезьянка. Я сплю с ней с трех лет.
— Ее сделала ваша мама, — догадался он.
Нет, шутка не получилась. Наоборот, почему-то стало грустно оттого, что она спит с тряпичной обезьянкой, сшитой в тс далекие времена, когда в ее жизни была любовь.
— Сейчас ваша очередь, — сказала она. — Как вы развлекаетесь?
— Мне кажется, я этим самым сейчас и занимаюсь.
Тони засмеялась.
— Правда?
— Правда.
Но взгляд у него был серьезен. Тони отвела глаза.
Она хочет его, она готова отдаться ему прямо сейчас.
Довольно странное желание для девушки, которая ничем подобным никогда не занималась.
— А что еще? В свободное время? — Тони показалось, что голос у нее прозвучал хрипло, словно воронье карканье. Если он только скажет то, о чем она думает, она пропала.
— Ну, я тоже читаю. В основном литературу по спасательному делу. А вообще-то все совершенно изменилось с тех пор, как появилась Анжелика. Леплю снежных баб…
— О, это такая прелесть! — живо откликнулась Тони.
— Живете рядом с Диснейлендом, а снежные бабы для вас — прелесть?
— Я ни разу не была в Диснейленде.
— А я был. Хотя, можно сказать, живу отшельником. Но вы-то почему ни разу туда не ездили?
— Я оставила это на потом.
— Как это — на потом?
— Ну, когда у меня будут дети. — Тони почувствовала, что краснеет, как будто выдала какую-то глубокую личную тайну.
— Дети… — повторил он задумчиво. — Мне почему-то казалось, что это не входит в ваши планы.
Когда-то это как раз и входило в ее планы. Тони мечтала, как она вырастет, закончит художественное училище, станет знаменитым фотографом, встретит прекрасного человека и у них будут дети.
Мечта о художественном училище развеялась как дым в день смерти мамы, а с ней незаметно ушло и все остальное.
— Вы расстроены? — Гаррет легонько провел пальцем по ее щеке.
— Нет. А как насчет вас? Почему вы одиноки?
— Я не одинок. У меня есть Анжелика.
— Я имела в виду другое.
— Как вам сказать… Мне всегда казалось, что если чему-то суждено случиться, то так оно и будет. Специально я никого не искал, но в душе в общем был готов, что когда-то женюсь, заведу семью. А потом вдруг обнаруживалась еще одна непокоренная вершина… Но сейчас мне иногда приходит в голову, что это необходимо Анжелике. Было бы хорошо, если б у нее были мать, братья, сестры.
Необходимо Анжелике. А не ему самому. Не хотела бы она, чтобы ее выбрали вот таким манером.
— Ей не это нужно, — проговорила Тони. — Любовь, которой ребенок окружен в семье, — вот что ей надо. А то, что делаете вы, превыше всяких похвал.
— Спасибо. Я действительно люблю ее больше всего на свете.
