Принято считать, что все создают мужчины, но теперь видно,
что это.совсем не так. Мужчины разрушают, а если и создают, то лишь для того,
чтобы разрушить, т. е. воплощают собой такой своеобразный механизм разрушения.
Сохраняют же, а этим реально создают – женщины. Созидание в условиях
изменчивого мира состоит не в создании, как это может показаться на первый
взгляд, а в сохранении созданного. Медицина не создает жизнь, она ее
поддерживает, создать жизнь ей не под силу, но именно благодаря ей средняя
продолжительность жизни современного человека увеличилась в два, а то и в три
раза по сравнению со средними веками – из одной жизни созидаются две, а то и
три. Мужчинам же чуждо созидание, они лишь разрушают, хотя иногда и под маской
созидания: новые научные открытия делают неактуальными прежние, новые
направления в искусстве закрывают имеющиеся, новые социальные установления
разрушают прежние социальные установления.
Следует опасаться женщин, не скрывающих своего возраста.
Женщина, которая говорит, сколько ей лет, может выболтать что угодно и кому
угодно.
Оскар Уайльд
Каждый союз мужчины и женщины – игра этих двух сил: энтропии
и порядка. Мужчина с завидной регулярностью разрушает стабильность, чем создает
возможность для зачинания перспективных планов и амбициозных проектов, которые,
впрочем, по большей части придется реализовывать женщине. Мужчина говорит:
«Через четыре года здесь будет город-сад», – но он будет только в том случае,
если женщина возьмет на себя труд создания этого «города».
И вот теперь самое время задаться вопросом об эгоизме
мужчин... Ну не эгоисты ли?! Самые что ни на есть! Форменные! Эгоисты –
никакого нет в этом сомнения! Все им чего-то нужно, все у них амбиции! И
понятное дело, ломать – не строить! И ведь ни о ком не думают! Эгоисты, одним
словом – эгоисты!
Мужчины всегда думают о тех вещах, которые лежат за
пределами того, что ими уже достигнуто, о том, что находится во «внешнем
пространстве», а вот о том, что уже достигнуто, они не думают. Их лозунг звучит
до неприличия просто: «Дальше!» Тогда как женщина, «сидя» в том, что достигнуто
(а в ряде случаев и сама являясь тем, что достигнуто), ощущает недостаток
внимания. Поскольку же оценка в данном случае принадлежит ей, то эти ее
рассуждения вполне логичны.
Есть глубокое, трагическое несоответствие между любовью
женской и любовью мужской, есть странное непонимание и жуткая отчужденность.
Женщина – существо совсем иного порядка, она гораздо менее человек, гораздо
больше природа. Женщина вся пол, ее половая жизнь – все ее жизнь, захватывающая
ее целиком, поскольку она женщина, а не человек.
Н. Л. Бердяев
Но насколько оправданна такая оценка, насколько можно
считать мужчину повинным во вменяемых ему грехах? И наконец, что с ним будет,
если привязать его к тому месту, к которому он временно пришвартовался? Да
через неделю женщина сама взвоет, глядя на это существо с «мертвыми глазами»,
на этого, как сказала не без горькой иронии одна моя пациентка, «водителя
дивана». Нет, положительно, привяжи мужчину к одному месту, заставь его
заниматься одним и тем же делом, так, чтобы он даже усовершенствования в нем не
мог производить, – и он умрет назавтра!
Учитывая все сказанное, приходится признать: мужчины только
при «беглом осмотре» кажутся «форменными эгоистами». В действительности же они
радеют не за себя, а за то дело, которое принуждены делать, которое они делают
не потому, что «думают только о себе», а потому, что природа сказала им:
«Делай!» Они не могут остановиться, и они вынуждены отдавать себя своему делу,
тому, что кажется им в данный момент важным. Они будут придумывать объяснения
тому, почему это кажется им важным, они будут искать новые цели, ставить перед
собой новые задачи. Но это не их собственные решения, цели и задачи; это то,
что им вменено свыше, то, что они должны делать, а потому искать здесь какие-то
объяснения просто бессмысленно.
Будем всегда глубоко благодарны за те дни и часы счастья и
ласки, которые дала нам любимая нами женщина. Не следует требовать от нее вечно
жить и только думать о нас, это недостойнейший эгоизм, который надо уметь
бороть.
Ф. М. Достоевский
Думать, что «все мужчины эгоисты», – значит ровным счетом
ничего не понимать в мужской психологии. Спросите у любого мужчины: «Дружок,
чего бы ты хотел больше всего на свете, только честно?» И он честно ответит
вам: «Больше всего на свете я бы хотел все бросить, сесть и ничего не делать!
Вот просто так: сесть – и все!» Но почему же они не сидят и почему им вечно
чего-то надо? Почему они постоянно во что-то лезут, почему они без конца что-то
валтузят в своей голове? Ответ прост и парадоксален: они иначе не могут. А коли
так, то и не они виноваты в том, что все это делают. Хотя, когда делают,
конечно, ни о ком толком не думают, но ведь не для себя же...
Конечно, природа не определяет то, чем именно эти «воители»
должны заниматься, – исследовать, воевать, изобретать, разрушать, – по большому
счету, природе до конкретики здесь "нет никакого дела. Главное, чтобы
двигался, двигался дальше, а Герострат он или Леонардо да Винчи – на то природе
категорически наплевать. Мужчины вынуждены двигаться, они вынуждены производить
действия, они не могут взять и остановиться. И это скорее их беда, нежели
везение или привилегия, а потому феминистки, придерживающиеся подобных
поверхностных взглядов, просто не понимают, о чем они говорят.
А женщины, обвиняющие мужчин в эгоизме, не понимают, что
мужчины делают свои «дела» не для себя, а для того, чтобы было «место», где
женщины (одна, Другая, третья, несуществующая) могли впоследствии обжиться.
Мужчины – это такой «эволюционный десант», отправленный для завоевания новых
территорий. Он, может, был бы и рад лежать на завалинке, но бездействие
уготовано лишь сказочным персонажам и лицам, пребывающим в депрессии, или в
депрессии, осложненной алкоголизмом, так что последних просто лечить надо. Если
и следует упрекать мужчин, то лишь тех из них, кто* забыл о том, что за ними
двигаются обозы с женами и детьми. Впрочем, что упрекать подобных «скороходов»?
Их жизнь упрекнет, и мало им не покажется...
Забывать службу ради женщины непростительно. Быть пленником
любовницы хуже, нежели быть пленником на войне; у неприятеля скорее может быть
свобода, а у женщины оковы дол-говременны.
Петр I Великий
Философская интермедия:
«А смысл в чем?..»
Встретить женщину, которая была бы озадачена «смыслом жизни»,
мягко говоря, трудновато. Мне чуть ли не каждый день приходится консультировать
женщин, которые говорят, что они не знают, как им житьдальше, но встретить
женщину, которая бы всерьез спрашивала врача, зачем ей жить дальше, – это
событие казуистическое! Да если у женщины погиб единственный ребенок или
распался ее многолетний брак, развилась тяжелая хроническая болезнь либо,
наконец, просто началась депрессия, она с неизбежностью спросит своего доктора:
«Как мне жить дальше?» Что ж, вопрос этот логичен и понятен, и как ей жить, по
крайней мере пока, непонятно. И только мужчины с завидной регулярностью, с
завидным постоянством и иногда совершенно, казалось бы, беспричинно спрашивают
у психотерапевта: «Доктор, зачем мне жить? Какой в этом смысл?»
