– Ну!!! Узнал?! – тут же затеребила она Игоря, стоило ему сунуть одну ногу в салон.
– Узнал, – кивнул он с кислым видом. – Толку только чуть, думаю.
– Почему?
– Да потому, что машина эта одного спортсмена, весьма уважаемого в городе человека. И спортсмен этот, по мнению гаишника, ни в какое дерьмо не полезет.
– А откуда гаишник узнал, что мы это самое дерьмо раскапываем?
– Ксюша, девочка моя. – Игорек глянул на нее снисходительно, но совсем не обидно. – Он же не дурак, так ведь? Если машину просили пробить, то не из любопытства явно. Что-то нечисто, раз сделать это решили в обход официального процессуального порядка. Логично?
– Ну да.
– Вот тебе и ну да. Парень, которому принадлежит машина, – хороший, порядочный человек. Это о чем нам говорит?
– О чем? – эхом откликнулась Ксюша, хотя давно уже поняла, что затея их проигрышная.
– О том, что не мог он причинить никакого вреда Волиной.
– Но он же ее подвозил! – со слабым протестом в голосе произнесла Ксюша.
– Подвозить, может, и подвозил, а вот вреда причинить не мог, – твердо стоял на своем Игорь.
– А почему может?! Почему сразу может?! – тут же взъерепенилась Ксюша. – Машина его? Его! Ночью Николай видел эту машину? Видел. В угоне она не была? Не была. Значит, он. Значит, надо ехать и говорить с ним. И пускай он расскажет, куда он потом Волину с пакетом доставил.
– И что еще в том пакете было, он тебе должен рассказать, да? – фыркнул Игорек. – А если он пошлет нас тобой куда подальше? Что тогда?
– Это порядочный-то человек пошлет?
– И на старуху бывает проруха. Достанем его глупыми вопросами, он нас и того, выставит.
– А вот чтобы не нарываться, давай поступим как собирались.
– И как же?
– Давай понаблюдаем за ним, Игорь. И тогда уже выводы о его порядочности делать станем. Нет, вот я сидела тут, думала, думала, – неожиданно свернула с темы ночного водителя Волиной Ксюша. – И согласна с тобой на все сто! Чего же милиция бездействует, а?! Чего, правда, сидит и ничего не делает?! Мы им уже буквально дело раскрыли, а они потом на наших лаврах почивать станут? Бездельники!..
Глава 22
– Уволить бы вас к чертовой матери всех! – сморщился, как от зубной боли, полковник, наоравшись вдоволь на Давыдова с Дмитриевым. Молча пожевал губами, потеребил левую подмышку и снова сморщился. – Дело они мне раскрыли, понимаешь, по горячим следам, что называется!!! Вы такого натворили, что… Как теперь расхлебывать, один черт знает! И еще те, кто наверху, повыше меня!.. Вот они сорвут с вас погоны, а заодно и с меня, будет тогда вам раскрываемость! Идите отсюда, и если к завтрашнему утру у меня не будет доклада по ходу расследования исчезновения Волиной, точно поувольняю обоих! Все, ступайте!..
– Отблагодарили? – Давыдов с кислой улыбкой потеребил лохматую макушку. – Я тебе говорил, а ты!
– А что я? – недовольно отозвался Андрей. – Я жду сегодня к десяти утра на допрос супругу Александра Суркова. И говорить стану с ней жестко.
– И что это даст?
– Не это, а она отдать мне должна улику! – взорвался Андрей, тормозя возле двери кабинета. – Какого черта мы с тобой на одном месте топчемся?! Ну, посадили под замок Чалых Тамару Федоровну, толку-то что?!
– Толку мало, – согласился Санчес, в миру – Александр Иванович Давыдов. – В убийстве, потолковав с адвокатом, не созналась. К записи на камере Аллы Волиной отнеслась очень спокойно. И что, говорит, здесь такого, что я ей шприц наполняла? Она попросила, сами слышали, я и исполнила. Сколько велела, столько я ей и вкатила. Она, мол, могла и до ее прихода еще уколоться, оттого и померла. А что платочком шприц держала, так то из соображений собственной безопасности. А ну как девица СПИДом больна, зачем себе вредить… Умно, ничего не скажешь. В суде запросто свою невинность с помощью адвоката докажет. А что, мол, деньги воровала у Волиной, так то вместе с ее дочкой и по ее наущению и настоятельным просьбам, потому что мать Алле постоянно отказывала. Сама бы, мол, никогда не осмелилась такое сотворить. И опять же деньги все украденные вернула. Той самой ночью, когда с Аллой в офис приезжала, деньги в сейф и положила. А для чего, мол, ей туда еще надо было ехать? Только затем, чтобы исправить ошибку. Волина угрожала утром ревизию устроить. Вот они с Аллой и поторопились недостачу в сейфе покрыть. А про деньги те в ее сейфе будто бы не только Волина одна знала, но и зам ее тоже был в курсе. И ведь понимает, дрянь такая, что статья за умышленное убийство – это одно, а статья за мошенничество – совершенно другое.
– И ведь не признается, что причастна к исчезновению Волиной, представляешь!
– Может, и правда не причастна? – вяло поинтересовался непонятно у кого Давыдов.
– А кто тогда?! Лозовского отпустить придется под подписку, дальше держать не имеем права, а предъявить ему пока нечего. Факт кражи из сейфа и стола в кабинете Волиной может быть установлен только самой хозяйкой. Чертовщина полная!.. Волину он вряд ли мог убить.
– Почему ты так думаешь? – Санчес окинул хмурым взглядом скудную обстановку их кабинета и неохотно поплелся к своему столу. – Они могли где-то пересечься, пока метались туда-сюда той ночью.
– Ты слыхал, куда отправилась Волина, перед тем как уйти от дочери? Слыхал!
– Ну! И что? Она могла потащиться туда с намерением поскандалить, он мог перехватить ее по дороге. Они повздорили, и…
– И он за пять минут изловчился убить ее и спрятать труп так, что нигде он до сих пор не объявился. – Андрей недоверчиво покосился на коллегу. – Сам знаешь, до снегов еще далеко, а в воду бы бросил, всплыл бы давно. Да и народ на набережной постоянно тусуется, не особо прикольно с трупом под мышкой тащиться.
– Мог в багажнике машины отвезти куда-нибудь, – упрямо стоял на своем Давыдов, вяло копаясь в папках с делами. – Чего ты его постоянно отмазываешь, Андрюша, не пойму?!
– Я?! Отмазываю?! – задохнулся тот от возмущения. – Еще где-нибудь не скажи!.. Никого я не отмазываю, просто времени у него столько не могло быть, чтобы все это проделать с такой надежностью. Развалилось дело, Санчес! Неужели ты не понимаешь, что оно развалилось?! Или ты и злишься оттого, что понимаешь, а делаешь вид просто…
Они замолчали, поняв эту недоговоренность именно так, как следовало. Потом каждый уткнулся в работу, не поднимая головы, и оба вздрогнули от неожиданности, когда в дверь кабинета постучали.
– Разрешите?
Татьяна Суркова со скорбно сжатым ртом стояла на пороге кабинета, прижимая к боку тот самый портфель, с которым в ночь его гибели отправился якобы за хлебом ее муж.
– Заходите, – кивнул Андрей. – Присаживайтесь… Удобно? Вот и отлично. У меня к вам имеется сразу несколько вопросов, Татьяна. Начну с того, что мне поступило заявление от Ксении Минькиной.
