– Ты знаешь, сколько здесь разработок? – вдруг пожаловался Карпову Симаков, уложив обе ладони на папку.
– Нет.
– Здесь их, минимум, четыре!!! Первая – банда грабителей, вторая – любовник твоей жены некий Жорж, третья… – Недовольно скривился и нехотя произнес: – Те самые спортсмены с пустыря, которые могут и быть теми самыми грабителями. Четвертая, уж извини, ты. Но Сошкин… Сошкин у меня ни в одну схему не укладывается. Он у меня ни по одной разработке фигурантом не проходит. Что прикажешь мне теперь делать?! Менять все к чертовой матери?!
– Нет, не меняй. Меня лучше посади! – фыркнул Глеб и спросил: – Игорек, у тебя все так вот, да? Все так вот убого?
– Знаешь что! – взвился тот и громыхнул чужой чашкой для бульона по чужому столу. – Ты не особенно зарывайся, а то я…
– Ладно, проехали. Гена, возможно, и ни при чем. Но за дачу ложных показаний ты смело можешь его привлечь, – не дождавшись симаковских козырей, решил все же раскрыть свои карты Глеб.
– То есть?! – вытаращился на него Симаков, тут же поспешив снова раскрыть папку, достал свой блокнот и навострил на чистый листочек авторучку.
– В вечер убийства моей тещи у него в гостях была его жена.
– Нина?!
– Она самая. Кое-кто, пожелавший для тебя остаться неизвестным, курил на лестничной площадке и слышал, как она выходила из квартиры. Супруги…
– Вот они – бывшие! – елейно улыбнувшись, внес коррективу Симаков, не забывая строчить в блокноте. И даже скомандовал: – Дальше!
– Нина вышла от бывшего, – сделал нажим на этом слове Глеб, – мужа, посоветовав ему подумать. На что он ответил ей, что пускай лошадь думает, у нее голова побольше. Простились явно не на дружеской волне…
– Они же бывшие, – снова перебил его притворным вздохом Симаков и даже хихикнул, довольный собой.
– Простились, значит, – скрипнув зубами, продолжил Глеб. – Гена квартиру запер, а Нина спустилась по лестнице. Но из подъезда не вышла.
– О! – сосредоточившись на записях, взметнул бровями Игорь Сергеевич. – А куда же она делась?
– Она… Она зашла к Наталье Ивановне.
– А??? – Вот тут Симаков удивился, да так, что рот чуть приоткрыл и какое-то время смотрел на Глеба, не мигая. Потом спохватился и снова приказал: – Дальше!
– А чего дальше-то? Тот человек, который курил и пожелал остаться неизвестным для тебя, поскольку под протокол показаний давать не станет…
– Понял я, дальше!
– Так вот тот человек утверждает, что Нина позвонила в квартиру к моей теще. Поскольку Нина назвала по имени ее, а та назвала по имени Нину. Причем Сошкина точно вошла к ней в квартиру, и Наталья Ивановна заперла за ней дверь. Был слышен звук замка.
– Нина, Нина, Нина… – пропел Симаков, глядя в одну точку и перестав на какое-то время писать. – Нина, как картина! А она симпатичная была, Глеб? Ты же общался с ней.
– Симпатичная, – нехотя буркнул Глеб, снова не понимая, куда клонит гость. – И что?
– Нина, Нина, Нина… Нина, как картина! Чего это она к твоей теще в гости поперлась на ночь глядя в воскресенье? И сразу ведь после неприятного разговора с мужем! А он скрыл, поганец, что она была в тот вечер у него. Удавлю… – бормотал, словно сумасшедший, Симаков, начав судорожно собираться. – Нина была у бывшего мужа в гостях… Потом пошла к бывшей соседке… И соседку потом вдруг нашли с проломленной головой, но… Но рана сама по себе не была смертельной. Если бы не потеря крови, н-да… А он мог видеть из окна, что Нинка не вышла из подъезда? Конечно! И видел наверняка, потому и испугался встречи с тобой.
– Почему? Связь-то какая?
– Та самая! – передразнил его Симаков и едва ли не бегом кинулся в прихожую, на ходу бубня себе под нос бессвязное: – Нина не вышла из подъезда, а он ждал… И не дождался! Пошел, а вместо Нины у подъезда ты!.. А она где? Куда делась-то? А она-то, она… Нина, Нина, Нина! Нина, как картина!.. Удавлю мерзавца!
– Ага, – проворчал Глеб, наблюдая за его судорожными сборами у двери. – Ты найди его еще! Он либо в бегах, либо…
– Найду!!! – сверкая глазами, пообещал Игорь Сергеевич, взявшись за дверную ручку. – Сто процентов найду!!!
Глава 13
– Тиночка, деточка, мы так с папой за тебя переживаем, – всхлипывала мама Кристины, позвонив ей минут двадцать назад. – Все так ужасно! Так неожиданно!!!
Кристина стояла возле окна своего кабинета и оторопело смотрела на улицу.
Снег! Пошел снег! Да густо так, агрессивно, без всяких подготовительных попыток, не пожелав распыляться на редкую россыпь снежинок, тающих, едва долетая до земли. Сегодня решил все основательно устелить и засыпать.
Кристина улыбнулась, пытаясь сквозь снеговую кисею рассмотреть внизу на стоянке свою машину.
Ничего не видно! Зима, братцы!!! Настоящая, белоснежная, пушистая, поскрипывающая и потрескивающая зима!!!
– Тиночка, милая, ты меня совсем не слушаешь! – снова пробился к ней встревоженный голос мамы.
– Слушаю, мамуля, конечно, я тебя слушаю. Все действительно неожиданно, и все действительно… ужасно!!!
Наверное, они совершенно разные вещи имели в виду, называя их неожиданным и ужасными.
Мать печалилась о горькой доле любимой дочери, которой неожиданно достался разведенный мужик, да еще и с ребенком от первого брака. Это же так ужасно!
Он ведь станет терзать душу и себе и Кристине. Станет бегать к сыну, рвать себя напополам между новой молодой женой и Ванечкой. Станет страдать, нервничать, и ни к чему хорошему это не приведет. Может, даже своих, то есть общих детей с Кристиной, иметь не захочет. Его нервозность плохо повлияет на Кристину, на их отношения, это породит непонимание, гнев и, как следствие, разрыв!!!
Так стоит ли начинать?!
– Конечно, это покажется ему неправильным и даже предательским, но не торопись, милая деточка! Умоляем тебя с папой, не торопись жить с ним под одной крышей!!!
Они уже жили. Второпях это случилось или нет, одному богу известно, но они уже жили с Глебом. И не день, и не два, и даже не пять. И все так ладно у них выходило. Жить, то есть, под одной крышей. И быт как-то не щемил их. Готовили, убирали, стирали и гладили вместе, не лаясь и очередей не устанавливая.
И сын от первого брака им, то есть ей, совсем не мешал. Они говорили о нем, смеялись над его чудачествами. Кристине все казалось правильным и единственно верным: и что Глеб скучал по Ваньке, и что дико жаждал встречи с ним, и что планировал для всех для них что-то общее, праздники к примеру, вылазки на природу. Не было это для Кристины обременительным. Не казалось неожиданным и ужасным. А наоборот, стало интригующим, интересным и познавательным.
После страшной смерти Симы, после гибели Натальи Ивановны и всего того, что после этих трагедий последовало, у нее случилась, как это принято сейчас говорить, переоценка ценностей. Она бы, может, назвала это дикой встряской сознания. Все ломалось, рушилось, отмирало со страшной болью. Привычки, к примеру, традиции, которые после смерти любимой подруги не возродятся уже никогда.
