Бросив взгляд на часы, он увидел, что пора выходить. Он заблаговременно забронировал один из гостиничных автомобилей с водителем на весь вечер, и теперь машина уже поджидала его у крыльца.
В субботу он не заходил в детский магазин, а провел день в разговорах с бригадиром оставшихся на ранчо работников и в поисках подходящего для праздничного вечера ресторана.
Заведение Антонио, расположенное неподалеку от гостиницы, отличалось элегантным интерьером и обеспечивало посетителям максимальное уединение. Убедившись, что меню и карта вин предлагают широкий выбор, Тэннер заказал в ресторане столик.
В этот вечер Тэннеру недоставало только одного: присутствия матери. Он редко позволял себе вспоминать родителей, слишком острой была боль утраты, несмотря на прошедшие годы. Но сейчас, когда зал ресторана заполнили семьи, когда в центре внимания находились улыбающиеся матери с букетами, Тэннеру сложно было не думать о своей потере.
Вскоре автомобиль затормозил у дома Джины и Колетты, и Тэннер, предупредив водителя о том, что скоро вернется, постучался в дверь квартиры. Ему открыла Колетта, и при виде ее он почувствовал, что не в состоянии говорить.
Теперь на ней был не один из тех костюмов, которые она надевала на работу, а облегающее бежевое платье, подчеркивавшее талию и форму груди.
Ее щеки начинали медленно розоветь.
— Я таращу глаза, верно? — спросил Тэннер.
— Именно.
— А ты этого заслуживаешь. Ты изумительно выглядишь.
— Благодарю. — Колетта жестом пригласила его в комнату. — И ты тоже неплохо смотришься.
Яркий румянец все еще не сходил с ее щек.
— Я заказал столик у Антонио. Ты там когда-нибудь была?
— Нет. Но слышала, что это хорошее место.
Колетта теребила ремешок своей сумочки, а Тэннер терялся в догадках, отчего она нервничает.
— Чудный сегодня вечер, — наконец выговорил он, сомневаясь, впрочем, что сумеет долго поддерживать разговор о погоде.
Неожиданно раздался стук в дверь. Колетта вскинула голову.
— Не понимаю, кто бы это мог быть. — Она отперла дверь, и в гостиную вошел Дэнни.
— Здравствуйте, Колетта... мистер Ротман.
Тэннер недоуменно смотрел на молодого человека. Может быть, Джина пригласила его присоединиться к праздничному обеду и не удосужилась предупредить об этом брата?
И тут из спальни выбежала сама Джина, похожая на солнечный луч в своем ярко-желтом платье, контрастировавшем с ее темными волосами. Тэннера охватила нежность.
— Дэнни обедает с нами? — спросил он.
Джина удивленно взглянула на него.
— Разве я тебе не сказала?
— О чем?
— Дэнни пригласил меня к себе поужинать с ним и его родными. Мне казалось, я тебе сказала.
Она посмотрела на Тэннера с видом настолько невинным, что никто не принял бы его за чистую монету. Несомненно, она не сообщила ему о перемене планов, так как боялась, что он рассердится.
— Что-нибудь не так, сэр? — неуверенно спросил Дэнни. — Я могу позвонить родителям и сказать, что мы не придем.
— Нет... никаких проблем, — отозвался Тэннер и бросил на сестру взгляд, означавший: поговорим потом.
— Тогда я готова. — Джина широко улыбнулась. — Надеюсь, вам будет хорошо вдвоем. А нам-то точно будет.
Когда они неловко попрощались и вышли, Тэннер обернулся к Колетте.
— Вот так сюрприз, — произнес он. — Ну а ты готова?
— Ох, Тэннер, не нужно тебе меня приглашать, — попыталась протестовать Колетта и поставила сумочку на стул.
— Ну уж нет. Я целый день не ел, чтобы как следует оценить искусство Антонио, и уже позолотил ручку метрдотеля, чтобы мы хорошо устроились. — Но он чувствовал, что Колетта все еще колеблется. — Колетта, пожалуйста, поужинай со мной. Терпеть не могу есть в одиночестве.
— Ну хорошо, — сдалась наконец Колетта и улыбнулась. — Но только потому, что мне всегда хотелось как-нибудь поужинать у Антонио.
Подводя ее к машине, Тэннер подумал: почему она не разозлилась на Джину? И тут же пришла вторая мысль: почему он неожиданно доволен тем, что этот вечер будет принадлежать только ему и Колетте?
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Заднее сиденье автомобиля оказалось чересчур тесным. Хотя Колетте показалось бы тесным заднее сиденье любого лимузина, если бы ей пришлось делить его с Тэннером.
Его теплое бедро прижималось к ее бедру, запах одеколона щекотал ее ноздри. И она не договаривалась об ужине вдвоем с ним. Ей не хватало Джины.
Она старалась съежиться, сделаться как можно меньше, чтобы свести к минимуму физический контакт с Тэннером.
— Не понимаю, почему Джина не сказала мне, что собралась ужинать с Дэнни и его семейством, — заговорил Тэннер, нарушая затянувшееся молчание.
— Наверное, ей не хотелось, чтобы ты взбесился, — предположила Колетта.
— Я никогда не бешусь, — возразил Тэннер, словно оправдываясь. — Я не людоед какой-нибудь. Я всего лишь старший брат, который волнуется за сестру и которого неверно понимают.
— Непонятый ты наш, — сухо пробурчала Колетта.
И вновь воцарилось молчание. Колетта смотрела в боковое окно, стараясь не замечать пробегающих между ней и Тэннером электрических разрядов.
— Пойми, я не собираюсь мешать Джине строить свое будущее, — снова прервал молчание Тэннер. — Я хочу только, чтобы она повременила один год. Пусть закончит колледж, и тогда я помогу ей во всем, что бы она для себя ни избрала. — Он улыбнулся. — И больше я на эту тему за весь вечер не скажу ничего.
Опять сгустилось неловкое молчание. Терзаясь близостью Тэннера, Колетта открывала и закрывала сумочку.
— Как ты провела выходной? — поинтересовался Тэннер.
— Непростительно долго проспала, потом поехала к матери, чтобы покормить ее психованного пуделя, так как Лилиана уехала за город со своим последним кавалером.
— Ты не любишь собак, как я вижу, — заметил Тэннер.
— Я очень хорошо отношусь к собакам, — возразила Колетта. — Просто Пушочек лает, кусается и воет больше, чем любая собака из тех, которых мне доводилось видеть.
Она испытала колоссальное облегчение, когда машина остановилась у ресторана и мучительная поездка закончилась.
Она не могла не оценить почтительный тон, которым метрдотель обратился к Тэннеру:
— Мистер Ротман, вы как раз вовремя. Ваш столик дожидается вас.
— Чувствуется, ты славно позолотил ему ручку, — шепнула Колетта, входя вместе с Тэннером в изящно обставленный зал.
Тэннер, усмехнувшись, положил руку на спину Колетты в том месте, где был вырез, и горячая волна окатила ее.
