Колетта покраснела и отвела взгляд.
— Я прошу прощения, — произнесла она. — Мне должно быть стыдно.
Его раздражение мгновенно испарилось.
— Вот именно, должно, — сказал он. — В общем, у меня здесь два розовых куста и два кизила, и всем им нужен дом. Могу я их занести? Или позвонить и попросить, чтобы их забрали обратно?
Колетта несмело улыбнулась, и на ее щеках появились озорные ямочки.
— Может, ты занесешь свои деревья сюда и позвонишь, чтобы забрали меня?
Тэннер рассмеялся.
— Ни за что! Мне не хочется самому продавать пеленки и чепчики.
Когда он внес в торговый зал все горшки с растениями, Колетта указала ему, куда их следует поставить в детском уголке, после чего налила себе и своему помощнику по чашке кофе.
Глянув на часы, она прошла по торговому залу, расправляя одеяльца и пижамы. По нервозности ее движений Тэннер догадался, что этот день значил для нее гораздо больше, чем он мог сначала предположить.
— Колетта, давай присядем. — Он взял ее за руку и провел за прилавок. — Этот день важен для тебя, и если ты будешь без конца расхаживать и перекладывать вещи, то кончится тем, что ты выбьешься из сил еще до того, как придет время открывать магазин.
Колетта послушно села и улыбнулась Тэннеру.
— Даже не знаю, отчего я так волнуюсь. Скорее всего, сегодня будет обыкновенный рабочий день.
— Тем лучше, — отозвался Тэннер.
— Твои бы слова да Богу в уши.
И в этот момент появилась Джина. Поздоровавшись с Колеттой и Тэннером, она тут же схватила печенье.
— У-у, чудо какое, — промычала она, жуя.
— Я рада, что тебе нравится, потому что, если покупателей сегодня не будет, нам придется ими питаться две недели подряд, — сказала Колетта.
Однако опасения Колетты были напрасны. Через несколько минут после открытия магазина торговый зал начал заполняться покупателями. В работу окунулись не только Колетта с Джиной, но и Тэннер подключился к ним; он приветствовал посетителей, время от времени проверял, как ведут себя дети в уголке для игр, и развлекал покупателей, дожидавшихся своей очереди.
Минуты летели за минутами, и только около двух часов дня наступила передышка.
— Может, я забегу в кафе к Джонни и возьму там гамбургеров? — предложил Тэннер.
— Я не откажусь, — объявила Джина.
— Я, собственно, не голодна, — отозвалась Колетта, присела на стул и устало вздохнула.
Тэннер окинул ее скептическим взглядом.
— Ты вчера ужинала?
Колетта насупилась, но была вынуждена сознаться:
— Нет.
— А что у тебя сегодня было на завтрак?
Колетта опустила глаза.
— Я не завтракала. У меня столько всего крутилось в голове...
— Тогда я принесу тебе гамбургер и, если ты не станешь есть, покормлю тебя насильно.
— Он на это способен, — подтвердила Джина. — В том, что касается трехразового питания и режима сна, он сущая наседка.
— Вот это верно. А когда я тебя накормлю, то мне сразу захочется подоткнуть тебе одеяло.
Он вышел из магазина, сопровождаемый хохотом Джины.
Колетта не один и не два раза заявляла (и доказывала делом), что способна сама позаботиться о себе и независимость для нее дороже всего. Но Тэннер еще не встречал женщины, которая бы так отчаянно нуждалась в том, чтобы о ней заботились. Ей нужна не только физическая, но и эмоциональная поддержка. Ей нужен человек, который делил бы с ней победы и неудачи.
Накануне вечером, когда она плакала в его объятиях, он ощутил, что хочет стать этим человеком, стать для нее опорой. Прижать ее к себе так крепко, чтобы никакие удары судьбы не достигли ее сердца.
Помогая Колетте и Джине в магазине, разговаривая с будущими мамами и папами, он неожиданно задался вопросом: а что это значит для человека — ожидать рождение ребенка? Он разглядывал башмачки и рубашечки, одеяльца и платьица с оборками, и в нем зарождалась какая-то глубинная тоска.
Когда он вошел в кафе Джонни, решение уже было готово. Если ему не удастся убедить Джину возвратиться домой, в воскресенье он уедет один.
Итак, у него есть два дня на то, чтобы одолеть Джину. Два дня на то, чтобы выбросить Колетту из своих мыслей и из сердца.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
— Иди домой, — приказала Колетте Джина ровно в шесть часов вечера. — Я сама отработаю последний час и закрою сама.
Колетта замялась. Перспектива отправиться домой и растянуться на диване показалась ей чрезвычайно заманчивой. Позади остался самый напряженный торговый день за все время существования магазина.
— Иди, — не унималась Джина. — Ты плохо выглядишь. Я сама управлюсь до закрытия.
— Ты уверена? — спросила Колетта.
Поток посетителей начинал ослабевать, и в эту минуту в зале никого из посторонних не было.
— Абсолютно, — отрубила Джина.
Тогда Колетта сдалась.
— Ладно. Приходится признать, что я более чем вымотана.
— Ты наверняка всю ночь не спала, — предположила Джина.
— Почти всю. Я соберу что-нибудь к ужину до твоего возвращения.
Джина согласно кивнула.
— Отлично. Меня уже мучает голод.
Колетта взяла сумочку, дала Джине последние наставления и вышла за дверь.
Она действительно почти не спала минувшей ночью, но причиной тому было не только предстоящее мероприятие. Ее не покидали мысли о Тэннере.
Ей передавалась его неспокойность, и она знала, что его возвращение в «Два сердца» — только вопрос времени.
Накануне она осознала, что любит этого человека, и думала о нем всю ночь.
Но ей нечего делать с этой любовью. Ее жизнь расчерчена надолго вперед, и в ее планах нет места для мужчины — даже для того, при виде которого у нее начинают дрожать колени и учащается пульс. У нее будет ребенок, будет ее дело... Это все, что нужно ей для счастья. Но перестать думать о Тэннере — все равно что перестать дышать. Он проник в ее разум, в ее сердце, наполнил собой всю душу.
Она позволила ему подойти так близко, как никто не подходил к ней, и теперь казнила себя за это, потому что знала: когда он уедет, она будет страдать из-за того, что не состоялось то, что могло бы состояться.
Невозможно догадаться, какие чувства испытывает к ней Тэннер. Да, она для него желанна, но не простое ли это влечение здорового мужчины?
Но даже если и нет, даже если он упадет на колени и предложит увезти ее на ранчо, где они будут жить до скончания века, — она не поедет.
