— Не знаю, малыш, — подзадорил его Син, подхватив Джейми на руки. — Такой симпатичный, как ты, наверное, и в блузке чувствовал бы себя дома.
— Я не симпатичный. Я свирепый.
— Свирепый, как ласковый щенок. — Калли забрала брата у Сина и обняла его. — И драгоценный, как роза в разгар зимы. — Поцеловав Джейми в щеку, она опустила его на пол.
Сделав гримасу, мальчик вытер лицо и, отбежав, стал позади Дермота.
— Можно задать вопрос? — качая головой, спросил Лахлан.
— Я бегал наперегонки с быком.
— Глядя со своего места, я бы сказал, что выиграл бык, — рассмеялся Саймон.
— Нет, — улыбнулся Син, — тебе следовало бы посмотреть на быка. Он весь раззкрашен. — Он обвел взглядом яркие драпировки из саржи, развешенные по залу, и разложенные на большом столе подарки в цветных обертках. — Что все это значит?
— Мы празднуем твой день рождения, — ответил Саймон.
Син нахмурился.
— Идея Калли, — добавил Лахлан.
— Не соблаговолите объяснить? — Син взглянул на жену, а когда она решила отойти подальше, поймал за руку и вернул обратно.
— Астер, не распорядитесь ли, чтобы принесли пироги и пирожные, пока я помогу мужу сменить одежду?
— Конечно, милая.
— Прошу извинить нас, — обратилась она к мужчинам и повела Сина вверх по лестнице.
— Вы не желаете отвечать на мой вопрос? — спросил Син, поднимаясь вслед за женой по узкой лестнице.
— Я не желаю этого делать в присутствии других.
— Почему?
Открыв дверь в их спальню, Калли пропустила мужа вперед, закрыла дверь и, пройдя через комнату, остановилась рядом с ним. Ей хотелось притянуть его к себе, но, взглянув на него, она не решилась.
— Лахлан сказал мне, что никто не знает, когда вы родились. Это правда?
— Да. — С отсутствующим взглядом Син отошел от Калли и взял свою кольчугу с сундука под окном.
Но Калли не позволила ему уйти. Она встала у окна возле него и, когда он выпрямился, с улыбкой взяла его рукой под подбородок.
— Тогда сегодня мы отметим ваше второе рождение.
— Второе рождение? — Ее слова, по-видимому, поставили Сина в тупик.
Калли кивнула и провела пальцами по колючей щеке от подбородка к шелковистым волосам.
— Теперь вы не один, Син. У вас есть дом и жена, которой вы нужны. Можете отвергнуть меня, но здесь вам всегда будут рады. А если вы не имеете желания быть Макаллистером, графом или кем бы то ни было еще — прекрасно. Но с этого дня и впредь вы — Макнили.
— Я сказал вам, — Син прищурил темные глаза, — у меня нет желания принадлежать ни вам, ни кому-либо другому.
У Калли внутри все сжалось от досады, ей хотелось заставить его понять, что именно она ему предлагает.
— А я и не пытаюсь завладеть вами или просто предъявить на вас свои права. Я предлагаю вам совсем не это, и мое сердце просто разрывается от того, что вы не можете меня понять. Но, возможно, настанет день, когда вы все же поймете. Если вы должны уйти, уходите. Я не стану вас удерживать. Я останусь здесь и все дни, проведенные без вас, буду скучать. Каждый час я буду думать о вас, гадать, где вы, и беспокоиться, не случилось ли с вами чего-нибудь плохого.
Син стоял молча, с болью слушая ее слова. О нем никто никогда не думал больше, чем просто мимоходом, — даже его братья. То, что предлагала Калли…
Если это была и не любовь, то нечто исключительно приятное.
— Я молюсь и надеюсь, что уже ношу вашего ребенка. И надеюсь, что, когда он вырастет, станет таким же замечательным человеком, как его отец.
Син стиснул зубы. Боль, страдание и желание бурлили внутри его и терзали ему душу, это мучение было невыносимо, оно потрясало и уничтожало его.
— Не говорите мне таких вещей, — проворчал Син.
— Почему?
— Потому что мне невыносимо их слушать. — Он почувствовал, как у него защипало глаза, и, быстро прогнав слезы, вопреки собственной воле протянул руку и накрыл ладонью щеку Калли. — Я не знаю, как любить, Калли. Я не знаю, как быть мужчиной, который вам нужен.
— Вы мужчина, который мне нужен.
Син с проклятием отвернулся. Внутри его все чувства пришли в смятение. Он боялся поверить Калли. Сейчас ей легко говорить, что она останется с ним, но когда он представит доказательства преступлений ее брата, у нее больше не будет такого желания.
Ни один из его родителей никогда не хотел быть с ним; братья — возможно, однако никогда не было случая проверить это.
Слишком часто Сина обижали и предавали. На каждом из его братьев лежала та же вина, что и на Дрейвене: когда Син ради них приносил себя в жертву, каждый из них испытывал приступ облегчения. Это было вполне понятно, и Син их не винил. Но, будучи столько раз в роли жертвенного агнца, он отказывался верить в то, что Калли тоже не отвернется от него. Ее клан был для нее всем, а братья значили еще больше.
Нет, ее слова — это просто ложь, не сознательная, нет, потому что в душе она считала их правдой. Но поверить в них…
В жизни Сину приходилось быть многим: вором, убийцей, голодным нищим, рыцарем и графом, но он никогда не был глупцом и сейчас не собирался выступать в этой роли.
Но когда он смотрел на Калли, ему было трудно помнить об этом, трудно думать о чем-либо другом, кроме того, чтобы просто принять заботу, которую она предлагала.
«Этого нельзя допускать, нельзя».
Син закрыл свое сердце, решив, что сделает то, что должен сделать, а когда с этим делом будет покончено, вернется в Англию — один. Только так.
Он не мог идти наперекор судьбе.
Глава 15
Глядя на одевающегося Сина, Калли обратила внимание на то, как играют его мускулы при каждом движении. Он был великолепен и недосягаем, как небо над ними, и Калли хотелось придумать какой-нибудь способ сократить разделяющее их расстояние.
— Поразительно, как хорошо вы справляетесь со шнуровкой кольчуги без посторонней помощи. Я думала, что у рыцарей обычно есть помогающий им паж.
— У меня никогда не было пажа. — На мгновение застыв, Син продолжил шнуровать кольчугу.
— Правда? — удивилась Калли его признанию. Он всегда был таким спокойным и терпеливым с Джейми, что она не могла представить, почему ему было так неприятно видеть рядом детей. — А почему?
Син только пожал плечами.
Не успев себя остановить, Калли шагнула вперед и ткнула его под ребра.
— За что? — Нахмурившись, Син потер рукой то место, куда она его ткнула.
— У вас на лице опять это серьезное выражение. Помните, что я обещала сделать, если снова его увижу?
