– И поэтому я так неуместно одета, – кивнула Вайолет. – Боюсь, весьма вероятно, что вечер до сих пор в разгаре. – Она посмотрела на часы, встроенные в панель. – И папа с ребятами сейчас наверняка выходят на сцену на бис.
Том со стоном откинул голову на спинку сиденья.
– Вы намекаете, что мне и сегодня не удастся поспать?
– Примерно так. Простите. Может, вы успеете подремать в машине? – Наверное ей следовало его пожалеть – бедняга до того изнемог, что почти утратил светские манеры.
Но Вайолет не испытывала ни жалости, ни неловкости.
Тому показалось, что не успел он закрыть глаза, как хлопнула дверца машины, потом другая дверца распахнулась, и в лицо ему повеяло прохладным ночным воздухом. В следующий миг в уши ему грянули звуки знаменитого шлягера «Скриминг Лемонз», исполняемого на акустических инструментах. Ему бы сейчас надлежало стоять перед сценой, ловя момент, накапливая впечатления для будущих статей, и пытаться найти подходящие слова, чтобы описать восторг этих трех с половиной минут.
Но нынешней ночью – точнее, уже утром – ему хотелось послать все и всех к черту. Включая Вайолет Хантингдон-Кросс.
– Просыпайтесь, Спящая Красавица, – сказала она голосом чересчур веселым для человека, который совсем недавно смотрел на него с ненавистью. – Пропустите весь праздник.
Том с трудом разомкнул веки и подождал, пока желтое, матовое и лиловые пятна примут четкие очертания ее волос, лица и платья. И заморгал – она была ближе, чем он думал, и внезапно единственное, что оказалось в фокусе – ее яркие голубые глаза, внимательно смотревшие на него.
– Вот, хорошо, – сказала она, выпрямляясь. – Я уже подумывала оставить вас тут на ночь. Или попросить кого-нибудь, чтобы вас отнесли на кровать.
– Все, я уже полностью проснулся, – солгал Том и заставил себя выпрямиться. Еще пара секунд, и он, возможно, сумеет даже выбраться из автомобиля.
Вайолет взяла его за руку, и сквозь сонный туман он ощутил ее гладкую прохладную кожу, от соприкосновения с которой что-то непонятное пробежало вверх по его руке. Что-то на удивление многообещающее. И это что-то окончательно его разбудило.
Снова заморгав, Том поставил ноги на землю, пригнулся, встал и обнаружил, что до сих пор держится за руку Вайолет, и даже крепче, чем это ей могло понравиться.
Он быстро выпустил руку, но ее голубые глаза продолжали озадаченно смотреть на него, а недоуменная морщинка между бровями говорила, что и она ощутила нечто похожее.
Вайолет встряхнула головой и отступила, давая ему дорогу.
– Я понимаю, что вы валитесь с ног, но раз лечь вам удастся лишь часа через два, и поскольку вы тут, чтобы наблюдать, брать интервью и записывать… почему бы вам не познакомиться с папой прямо сейчас?
Даже после того, как Том провел час в обществе одной из самый известных в мире дочек, ему все еще было странно слышать, как она называет Рика Кросса папой. Сам он, нью-йоркский мальчишка, никогда не знал своего отца, и окажись этот отец вдруг поблизости, он оказал бы ему далеко не радушный прием. Мальчишка, мать которого настолько не одобряла способы, которыми он выбивался из бедности, что три года не разговаривала с ним – до самой своей смерти.
Да, его и Вайолет разделяла глубочайшая пропасть.
– Разве он сейчас не на сцене? – спросил Том. После их телефонного разговора Рик произвел на него впечатление весьма проницательного человека, способного разглядеть суть собеседника под любой маской.
Вайолет склонила голову набок, прислушиваясь.
– Обычно вот этим они заканчивают концерт. Он скоро уйдет со сцены, но все еще будет под впечатлением от выступления. Самое подходящее время, чтобы познакомиться с ним, если хотите ему понравиться.
– А вы хотите, чтобы я ему понравился? – спросил Том…
На лице Вайолет отразилась досада.
– Да.
– Почему? – не удержался Том от вопроса.
– Какая разница? – Вайолет откинула волосы назад за плечи, и в этот миг со сцены как раз прозвучал последний аккорд. – Мы его упустим!
– Вы не ответили на мой вопрос. – Том скрестил руки и прислонился спиной к машине, выжидая.
Нетерпеливо фыркнув, она схватила его за руку и потянула к сцене. Но Том не двинулся с места, пока она не заговорила:
– Потому что папа судит людей и события по первому впечатлению. Вы собираетесь писать обо всех нас. Если вы ему понравитесь, он покажет вам себя с лучшей стороны. А если нет…
– В моей работе возникнут сложности? – подсказал Том. Они подошли к сцене.
– Скажем так – ваш труд принесет вам и всем нам куда как меньше радости.
Тут вверху замаячило всем хорошо знакомое, немолодое уже лицо Рика Кросса – он во весь рот смеялся над какой-то шуткой, отпущенной одним из его ребят.
– Шоу только начинается, – прошептал Том, и Вайолет быстро улыбнулась ему – впервые с момента их встречи искренне.
Глава 4
Вайолет улыбнулась, перехватив нервный взгляд Тома, которым он сопровождал отца и ребят, спускавшихся по ступеням импровизированной эстрады. Они смеялись, болтали и продолжали пребывать в своем мире – музыки, шума, мелодий. Вайолет понимала эмоциональное состояние, в котором они находились в эту минуту. В детстве, когда ей уже стали разрешать смотреть выступление из-за кулис, им с Розой было трудно представить, как это папа на некоторое время перестает быть папой. Тогда он становился Риком Кроссом, звездой рок-н-ролла.
Вайолет знала, что адреналин скоро уляжется, отец сойдет вниз, обнимет жену, попросит, чтобы ему налили выпить, и немного погодя отправится в постель отсыпаться. Разве что некоторое время поболтает еще с ближайшими друзьями, выпьет с ними и, может быть, споет.
– Мистер Кросс. – Том шагнул вперед, протягивая руку и тепло улыбаясь. Если бы он не отключился в ее автомобиле на сорок пять минут, Вайолет бы не заподозрила, что он утомлен до крайности. Он выглядел профессионалом, готовым начать свой нелегкий труд.
– Мистер Бакли, я полагаю? – Знаменитая улыбка Рика Кросса озарила его лицо. – Замечательно, что вы уже здесь. – Он с энтузиазмом пожал руку Тома, пожалуй, излишне крепко. – Ребята, вот парень, которого я пригласил, чтобы написать о нашей жизни в музыке.
– И также о вашей семье, – ввернул Том. Вайолет закатила глаза. Словно они способны забыть, что он здесь затем, чтобы выставить на обозрение их личную жизнь.
– Рик, он приехал за грязными сплетнями! – Джез – дядя Джез для девочек – ведущий гитарист группы и лучший друг Рика, ткнул его локтем. – Поторопись-ка спрятать все свои скелеты поглубже в шкаф.
– Поверьте, я здесь, чтобы написать самую подлинную и правдивую историю для легионов ваших почитателей. Их интересует одна только правда.
– И вы ее получите. – Рик хлопнул Тома по спине, и Вайолет поняла, что журналист прошел проверку, которая была понятна только ее отцу. – Полную и неприкрашенную правду, ждущую, чтобы ее узнали все последующие поколения.
