– Может быть, нам стоит обсудить это с твоим отцом этим вечером?
Килин похолодела:
– О чем ты говоришь?
– Я организовал вечеринку в честь нашей помолвки. Она состоится этим вечером в пентхаусе «Харрингтон». Небольшой банкет для самых близких, чтобы познакомить тебя с моими друзьями и единомышленниками.
У нее пересохло во рту.
– Это так неожиданно?
Джанни попытался изобразить непонимание, но ему не удалось:
– О, мне очень жаль, bella, неужели я тебе не говорил?
– Нет, – ответила она, обомлев от страха.
Джанни улыбнулся:
– Пожалуйста, прости меня. Должно быть, я забыл. Твоя красота – как там говорите вы, англичане? – сбивает меня с толку…
Комплимент прозвучал настолько неискренне, что Килин даже поморщилась. Он говорил по-английски лучше ее.
– Зачем ты это делаешь?
Джанни проигнорировал ее вопрос. Вместо этого он сделал шаг вперед, отчего Килин обдало жаром.
– Твои родители – наши почетные гости, они уже летят в Рим. Я забронировал им люкс в «Харрингтон». Твоя мать сказала, что хотела бы посмотреть планы церемонии заключения брака и свадебного банкета.
Килин смотрела в эти бездонные темные глаза, замерев в ужасе. С каких это пор родители интересуются ее планами? И Джанни был в сговоре с ними…
– Как ты посмел это сделать, не посоветовавшись со мной?
– Я посмел, потому что ты намерена сделать из меня посмешище. Постараюсь тебе помешать, – отрезал он.
Неужели он так жаждал власти и денег, что намерен взять ее в жены? Даже зная, что она против? Килин была унижена, оскорблена и разочарована.
Она набросилась на него:
– Ты серьезно не задавался вопросом: почему совершенно незнакомая женщина согласилась выйти за тебя замуж? Ты так высокомерен? Так полон собственной значимости, что тебе это даже не показалось странным? – Не дожидаясь ответа, она продолжила: – Кто в здравом уме согласится выйти замуж за человека, связанного с мафией?
Джанни замер, словно хищник, почуявший свою добычу и готовый к прыжку. Он вынул из карманов руки, которые, как заметила Килин, были сжаты в кулаки. Она не на шутку испугалась.
– Я не связан с мафией.
Килин подавила в себе нерешительность:
– Но твой отец…
Он прервал ее:
– Мой отец умер, так что замолчи сейчас же! Будь ты проклята! – Не успела она и ойкнуть, как он сгреб ее в охапку и решительно поцеловал, словно каким-то образом прочитал ее мысли и узнал, что вчерашний поцелуй не выходил у нее из головы.
Она смогла высвободиться и, оттолкнув его дрожащими руками, прошептала:
– Я не хочу этого, не хочу тебя.
Рот Джанни скривился.
– Может, ты не хочешь быть в этой ситуации, но ты хочешь меня. А я хочу тебя. – Внимательно всмотревшись в ее побледневшее лицо, он прибавил: – Ты играешь в шахматы, Килин? Я ни за что не отменю свадьбу. Мне необходимо слияние наших компаний. Ты не можешь уйти, иначе останешься с носом. В шахматах это называется ничейным исходом.
Килин уже открыла рот, чтобы попросить его остановиться, но он поднял руку и посмотрел на часы на запястье. Когда он вновь взглянул на нее, в его глазах сквозил холод.
– Команда стилистов уже едет сюда, чтобы подготовить тебя к вечеринке. Я вернусь позже, и мы уедем вместе. Мы поженимся, Килин. У нас нет другого выхода. И если ты не начнешь смывать с себя маску, которую носила в течение последних сорока восьми часов, то я буду более чем счастлив отнести тебя в душ и помочь ее соскрести. По-моему, отличный план действий, не правда ли?
Глава 4
Когда Килин вышла из душа с розовой от пара кожей, на нее набросилась целая команда стилистов, которой удалось свести на нет все ее попытки выглядеть как можно вульгарнее.
Как неприятно было признавать, но теперь отражение в зеркале ей нравилось. Именно такой макияж и одежду она предпочитала до того, как перед ней возникла угроза потери личной независимости. Она была одета в темно-зеленое платье без бретелек, подчеркивающее цвет ее глаз. Мягкий шелк ниспадал до самых ступней, облаченных в туфли на высоком каблуке.
Она вернулась к своей привычной бледности и без обильного грима и загара чувствовала себя обнаженной. Вьющиеся от природы волосы блестящей волной падали на одно плечо. Легкий макияж подчеркивал широкие скулы и полные губы. Килин хотелось скривиться, глядя на свое отражение, но на самом деле она чувствовала странное волнение при мысли о том, что Джанни увидит ее такой, какая она есть на самом деле.
– Килин?
Вот и он. Она услышала, как Джанни уверенным шагом направляется к спальне.
– Килин, да поможет мне Бог, если ты еще не готова…
Он появился в дверях и тут же замолчал. Темные глаза оглядели ее с головы до пят. Килин залилась ярким румянцем, сердце гулко застучало в груди.
Сам он ради такого случая надел элегантный смокинг, придававший ему особую неотразимость.
– Я здесь, – отозвалась Килин.
Пройдя в центр комнаты, она сделала глубокий вдох, обрадовавшись тому, что их разделяло несколько метров. Когда она снова повернулась, Джанни последовал за ней и, прислонившись к дверному косяку, засунул руки в карманы и смерил ее взглядом.
Руки Килин сжались на сумочке, которая шла в комплекте вместе с платьем.
– Ну и ну… – протянул он тихо. – Я знал, что под всем этим искусственным напылением скрывается драгоценный камень, но даже не подозревал, насколько он окажется прекрасен…
Не зная, как реагировать, Килин сказала:
– Прибереги комплименты для женщины, которая когда-нибудь станет твоей настоящей невестой. Она их оценит.
Джанни отошел от двери:
– Cara, ты – единственная невеста, которая у меня когда-либо будет, поэтому пора тебе смириться с неизбежным: если только ты не уйдешь прямо сейчас, через две недели мы поженимся.
* * *
Ноги Килин горели от усталости и неудобной обуви. Окруженная красивыми и холеными людьми и целой командой официантов, разносящих напитки, она видела завистливые взгляды, которые бросали на нее другие женщины. Ей хотелось закричать: «Забирайте его! Он мне не нужен!» и одновременно выцарапать им глаза.
Он наклонился и сказал ей на ухо своим бархатным голосом:
– Твои родители уже здесь.
Она напряглась всем телом, и его рука на ее талии сжалась. Мать заключила Килин в крепкие объятия. Килин давно знала, что эти редкие проявления чувств были только для виду и без свидетелей не повторялись.
Отец неуклюже чмокнул ее в щеку. В душе Килин снова вспыхнули гнев, разочарование и горечь, но усилием воли она подавила их. Долорес как ни в чем не бывало смотрела на них с широкой улыбкой:
