Джонатан протянул мне два листа.
Да без проблем! Что?!
Что значит «приказ ректора об увольнении Лады Тумановой»?!
— Не сотрясай воздух. Вторую бумагу глянь.
— Приказ о принятии на работу Тумановой Лады Борисовны. На должность секретаря главы сыска. Чего?! А меня ты спросил?
В следующую секунду меня подсадили на стол.
— Будешь возмущаться, оформлю тебе декрет. Намек ясен? А пока проштампуй бумаги, я сейчас иду во дворец, и регент их подпишет.
Вернулся Эверо спустя три часа злой как собака. Ворвался в приемную, хлопнул дверью своего кабинета и грязно выругался. Я, движимая любопытством, поспешила туда.
Граф стоял у котоцветка и скармливал ему заявления. Биологический шредер с урчанием рвал бумагу на мелкие кусочки и выплевывал их на пол. Джонатан обернулся на звук шагов.
— А, это ты. Можешь не искать коробку для переезда. Меня назначили ректором на постоянной основе. Ты тоже остаешься здесь.
ЭПИЛОГ
— Какая свадьба? Какое, к чертям, белое платье?! — мой голос гремел на весь особняк. — Давай еще ресторан снимем и тамаду позовем!
Увы, несмотря на децибелы, меня упрямо не слышали и все так же настойчиво тыкали под нос каталог эскизов со свадебными платьями.
— Лада, в твоем положении нервничать вредно, а белое платье — это традиция!
— Где ты видел традицию беременной замуж выходить? Ты бы еще на меня фату как символ непорочности нацепил, чтобы придворные дамы на радостях интоксикацию собственным ядом заработали.
Мы вместе с графом уже целый год живем, работаем, ругаемся. Но в основном у нас тишь да гладь… была. Четыре месяца назад этот интриган решил, что раз ему после отъезда сына некого воспитывать, то надо заделать нового ребеночка. Причем моего согласия почти не спросили. «Почти» — потому что фразу «Ты любишь детей?» я не могу считать нормальным планированием семьи. Поэтому три недели после новости о беременности я жила на своей квартире. Долго обижаться не получилось, спустя два дня после скандала я обнаружила на своей кухне графа, варящего мне манную кашу. Причем за это дело он взялся впервые, из соображений, что я должна хорошо питаться и не нервничать. Раз проживание с ним и экономкой под одной крышей меня пока так раздражает, так тому и быть, но режим приема пищи я соблюдать обязана.
Он даже мой кофе выкинул, чтобы у меня соблазнов не возникало.
Но, так или иначе, мне через пять месяцев рожать, а граф решил узаконить наши отношения. Вот тогда и начался этот свадебный кошмар.
Хорошо, что хоть портниху, пытавшуюся надеть на меня корсет, граф выгнал взашей. А теперь я отстаивала свое мнение по поводу цвета и фасона. Я, конечно, понимаю, что фигуру надо уравновесить, но не тюрнюром же! Спереди пузо, сзади огромный бант, классный профиль получается.
Тем временем Джонатан опять завел старую песню:
— Невеста в храме одета в белое!
— Стоп! — я отложила сырую картофелину, которую до этого с упоением грызла. — Что значит в храме? Да после того, что мы там наворотили, меня молнией на входе прибьет. Станешь вдовцом до первой брачной ночи. Брак зарегистрируем в ратуше, и платье я сошью, какое захочу.
Хватит за меня решения принимать.
— Ладно, хорошо, — устало вздохнул граф. — Какое платье ты хочешь?
Я открыла шкаф и показала платье, сшитое для меня еще месяц назад.
— Правда, красивое?
