— Как? — спросил Павел.
— Кровь-то у вас с ним одна и сторожевые амулеты, если поставлены, а они почти наверняка поставлены, могут и пропустить кровинушку.
— Или, наоборот, на родича навострёны его обереги, — рассудил Юрий. — Кого ж ему ещё ждать, как не нас?
— Опасность есть, — согласился Сокол. — Потому тебе и решать. Я помогу. Но, в конце концов, это твоя война, тебе её и оканчивать.
— Отец, разреши мне пойти, — вызвался Пётр.
Старый князь подумал, кивнул.
— Хорошо. Но одного всё равно не отпущу. Охрана тебе нужна. Чары чарами, а кто-то за тобой присмотреть должен.
— Вон Боюна пусть возьмёт, — предложил Павел. — Он один троих стоит.
— Верно, — поддержал старшего брата Пётр.
— С порядком у вашего Боюна плохо, — проворчал Юрий. — Приходит, когда захочет, уходит, когда в голову взбредёт.
— Он не раз меня выручал, когда на воротах бились, — встал на защиту ополченца Пётр. — Жизнь спас однажды. Он ведь себе на уме только когда дело сделано, а от врага никогда не сбегал.
— Ладно, пусть Боюн будет, — согласился Юрий и спросил чародея. — Втроём справитесь?
— Вчетвером, — поправил тот. — Я ещё Тарко возьму. Он мне сильно пособит, если я с одной догадкой не промахнулся. Возражать, надеюсь, не станешь?
— Он посол, у него свой князь есть, — не вполне одобрительно сказал князь.
— С Уком договорюсь как-нибудь.
— Когда выступаем? — спросил Пётр.
— Чем быстрее, тем лучше, — сказал чародей. — А то слушок поползёт, дойдёт чего доброго до Фёдора. Нам это совсем ни к чему.
— Завтра утром и выходите, чего откладывать, — согласился Юрий.
— Только без шума, а то половина города провожать вывалит, — напомнил Сокол.
— Без шума, — кивнул князь. — Но через пару дней, ты Слепень, к болотам дружину подтянешь. На всякий случай.
Воевода улыбнулся, а Сокол нахмурился.
— Без возражений, чародей, — твёрдо заявил Юрий и хлопнул по столу тяжёлой ладонью. — Без возражений.
Варвара догнала их уже далеко за воротами, на самой опушке продолжающего отступать от города леса. Чародей впервые увидел княжну на коне и удивился, заметив, что та умело сидит в седле и ловко правит животным. Заметил Сокол и то, что близость леса княжне неприятна. Она явно избегала смотреть в его сторону, даже когда скакала, опускала взгляд к самой дороге. Но, догнав мужчин, подняла глаза и в них вдруг отразились лесные сумерки.
Княжна вздрогнула.
— Что случилось, княжна? — спросил чародей.
Она посмотрела на него как-то странно, будто испугано, но не так как суеверные люди обычно смотрят на колдуна, а так, словно вспоминает чего-то, связанное с ним или пытается угадать что-то. Внезапно княжна покраснела.
— Мена записку прислала, — сказала она, наконец, и протянула берестяную кудряшку. — В приписке просила тебе передать, а что там дальше написано, не понять.
Сокол принял свиток, расправил, прочёл.
Варвара не уезжала, то ли ждала ответа, то ли пояснений.
— Пишет, что идёт к Волчьим Мшарам, — сказал Сокол.
— Зачем? — спросила Варвара.
— Зачем не пишет, но помощи просит. Охотник за ней увязался.
— Уж не тот ли, о котором Александр поминал?
— Тот самый, — подтвердил чародей.
— Вы ведь тоже идёте туда? — спросила княжна.
— Видно судьба, — неопределённо ответил Сокол.
— Встретишь Мену, передай, что дело у меня к ней, — разворачивая коня, крикнула Варвара. — Если сможет, пусть навестит.
Княжна ещё раз уже без боязни оглянулась на лес, на Сокола, и пустила коня вскачь к городским воротам.
Глава двадцать первая
Брошенный город
Волчьи мшары то ещё местечко. Мечей зачарованных здесь, правда, из бугров не торчало, зато вурды водились изрядно. То, что мшары волчьими назывались — чистое недоразумение. Волки встречались, конечно, но в числе совершенно ничтожном и людей они обычно не трогали. Даже в лютые зимы больше мышковали, чем возле дорог путников поджидали. Вместо волков вурды к людям наведывались. Так что правильнее это место Вурдовыми мшарами было наречь. Хотя с другой стороны, названия редко просто так, без причины появляются.
На счёт вурдов люди говорили разное. Одни считали, будто кровожадное племя жило здесь испокон веков и чуть ли не зародилось именно в мшарах, другие уверяли, что вурды сюда вслед за людьми пришли — иначе, чем бы они промышляли до этого?
Само собой, ни точного чертежа, ни даже приблизительного описаний местности люди по упомянутой причине не составили. О размерах судили так — самая близкая к мшарам, а потому и самая опасная обходная тропа занимала неделю пешего пути. А сколько напрямик идти — то неведомо. Не прошёл ещё никто напрямик.
Слепень во главе с княжескими разведчиками, проследил войско Фёдора до границы топей. Но там его отряд на засаду нарвался и вглубь не полез. Не зная тропинки в трясину соваться не стали. Теперь же болота подмёрзли, и можно было пройти без проводника, просто по льду.
— И всё же, где тут могут люди скрываться? — недоумевал Пётр. — Сплошь болота одни. Не на болотах же Фёдор живёт? Ну, шайка небольшая здесь, пожалуй, и смогла бы схорониться, кабы не вурды, но войско-то где разместить? Лошадей? Им, коняшкам ведь кушать потребно. Второй день идём, а всей земли — островки малые, только зад опустить и хватает.
Сокол уже поведал спутникам и про онаров, и про овд. Но если Боюн с Тарко рассказом удовлетворились, то Пётр воспринял его скорее как небылицу. Мало ли какие слухи чародей собрал в своих странствиях.
— Найдём рано или поздно, — ответил Сокол. — Городки лесных дев не так-то просто отыскать, даже если знаешь, где выход спрятан. Да и вурды не в топях живут, не болотный зверь — вурд. Должна быть суша.
Несмотря на морозы, лёд оказался ломким. То один из них, то другой из путников проваливались в болотную жижу, а пока неудачника выручали, вымокали и все остальные. Тогда на ближайшей кочке разводили костерок из тощих болотных веточек и жухлой прошлогодней травы, сушились наскоро. Чародей дымок отводил, чтобы не так заметно со стороны было, а всё же побаивались они глаза чужого и возле костра долго не сидели.
***
Только на третий день они ощутили под ногами твердь. Тут же и лес вновь в силу вошёл, вместо чахлых осинок и берёзок, редких кустов, сосны высокие небеса щекотали. Осторожно развели костерок, согрелись, поели горячего. Достали из заплечных мешков оружие, у кого какое было. У Петра меч княжеский, у Сокола самый обычный, с виду, по крайней мере. Боюн в поход с так полюбившемся ему, лёгким степным клинком отправился, а Тарко Агриков меч достал. Заулыбался сразу — пока в Муроме жил не пришлось ни разу меч обнажать.
