– Конечно, дорогая.
Голос матери вернул ее к действительности и, подняв глаза, Виктория заметила, что мать смотрит на нее очень внимательным, проницательным взглядом своих голубых глаз.
– Мне почему-то кажется, что дело вовсе не в усталости. Тебя что-то тревожит? – Миссис Стоун нежно накрыла ладонь дочери своей. – Поделись со мной своими проблемами, девочка. Возможно, я смогу тебе чем-нибудь помочь.
И Виктория рассказала матери обо всем, что случилось, о том, что она полюбила самого потрясающего на свете мужчину, а он предложил ей стать его любовницей, о своих страхах и терзаниях.
Когда Виктория закончила, мать некоторое время задумчиво разглядывала ее, затем совершенно неожиданно сурово припечатала:
– Вот уж не думала, что ты такая трусиха.
Виктория недоуменно заморгала.
– О чем ты говоришь, мама?
– Мне кажется, ты сказала, что любишь Роберта Шеридана, не так ли?
– Безумно, безрассудно, больше жизни, – прошептала Виктория.
– Тогда почему убежала от него как трусливый заяц? Чего ты так испугалась?
– Но мама… – Виктория ошеломленно уставилась на мать. – Ты же слышала, он предложил мне…
– По-моему, ты все драматизируешь, девочка моя. Ты должна вернуться к нему, и, я уверена, вместе вы уладите все ваши разногласия. Нельзя отказываться от счастья, даже если оно не вечно. Наверняка его чувство к тебе тоже было для него неожиданным, и он еще не успел разобраться в себе и в том, чего действительно хочет. Дай ему шанс сделать это. Поезжай к нему, Тори. Сдавай в редакцию свою статью, возьми несколько дней отпуска и поезжай.
Виктория не верила своим ушам.
– Мама, что я слышу?! Ты хочешь, чтобы я пожертвовала своим самоуважением, поступилась гордостью ради недолгого романа?
– Знаешь, милая, порой случается, что то, что начинается как короткий роман, перерастает в крепкий счастливый брак. Между прочим, у нас с твоим отцом именно так все и было. И потом, девочка моя, запомни, если любишь по-настоящему, никакая жертва не кажется слишком большой.
Два дня спустя, во вторник, Виктория снова летела в Шотландию. За прошедшие два дня она дописала и сдала статью в редакцию, взяла неделю отпуска и теперь возвращалась туда, где оставила свое сердце.
Виктория ужасно нервничала, но душа ее пела от радости. Полет тянулся, казалось, целую вечность, но, в конце концов, самолет коснулся земли в аэропорту шотландской столицы. Она нетерпеливо сбежала по трапу и заспешила к зданию аэровокзала. Пройдя таможенный досмотр, Виктория устремилась к пункту проката автомобилей и, арендовав машину, отправилась по уже знакомому маршруту на северо-запад. На сей раз никакая отара овец не преградила ей путь и она домчалась до замка в рекордные сроки.
Из-за разницы во времени на Британских островах был еще полдень, когда она подъехала к замку. Ноги, казалось, сами несли ее. Она взлетела по каменным ступеням парадного крыльца и позвонила. От волнения пульс стучал в висках, сердце бешено стучало.
Дверь открыла пуленепробиваемая миссис Маклеон. К величайшему изумлению Виктории, на ее всегда угрюмом лице на этот раз расцвела приветливая улыбка.
– Мисс Стоун, какой сюрприз! А я думала, что вы уже уехали.
– Я уезжала. – Виктория неожиданно почувствовала робость и смущение. – Но решила вернуться. – Миссис Маклеон отступила, и она вошла в холл. Воспоминания о последнем поцелуе Роберта сразу же нахлынули на нее. – Могу я поговорить с мистером Робертом Шериданом?
– Но мистера Шеридана нет дома. Разве вы не знаете, что сегодня день больших гонок. Гоняют на этих адских машинах, будь они неладны.
Сердце Виктории тревожно ёкнуло. Она и забыла, что на сегодняшний день назначены мотогонки.
– Где проходят соревнования? Далеко от замка? – спросила она.
– Нет, недалеко, – ответила миссис Маклеон, – миль пять примерно. Поедете по дороге, по которой приехали, потом на развилке свернете налево и дальше прямо. Не заблудитесь, – заверила она Викторию.
Поблагодарив экономку, Виктория сбежала по ступенькам, нырнула в машину и помчалась в указанном направлении.
Миссис Маклеон была права: заблудиться ей не грозило. Уже за пару миль от трека, где проходили гонки, в воздухе чувствовалась вонь от бензиновых выхлопов и горелой резины, слышался рев и вой огромных гоночных мотоциклов.
Виктория припарковала машину на стоянке и с тревожно бьющимся сердцем стала пробираться сквозь многолюдную толпу зрителей поближе к треку.
Участники соревнования как раз готовились к очередному заезду, выстроившись на линии старта. Виктория моментально узнала высокую фигуру в черном. Уверенно развернутые широкие плечи и мускулистые бедра, сжимавшие металлические бока мотоцикла, не могли принадлежать никому, кроме Роберта.
Не подозревая о ее присутствии, он повернулся вполоборота к ней, и она успела схватить взглядом сильные, резкие линии его лица, прежде чем он опустил защитный щиток шлема. Потом он надел перчатки и завел мотор. В ту долю секунды, пока Виктория видела его лицо, она поняла, что правильно сделала, что вернулась.
Внезапно, побеждая страх, сжимавший сердце, нахлынула бурная радость, от которой хотелось петь и кричать на весь мир о своем чувстве. Я люблю тебя, люблю! – как заклинание мысленно повторяла Виктория. Я буду любить тебя на твоих условиях, потому что никогда в жизни никого не смогу так полюбить, как тебя…
Раздался сигнальный стартовый выстрел, возвещающий начало заезда, и грозные машины взревели и ринулись вперед. Виктория вспомнила о проклятии, и вспышка темного страха едва не ослепила ее. Мурашки побежали по спине. Если с ним что-то случится, я этого не переживу, промелькнула ужасающая мысль.
Это была настоящая пытка. На каждом повороте, при каждом обгоне она умирала тысячью смертей. Когда гонщики прибавляли скорость, сердце отрывалось и падало куда-то вниз. Она вся взмокла от волнения и так яростно сжимала кулаки, что ногти больно впивались в ладони.
И вдруг наступил ужасный момент. Гонщик, сидевший на хвосте у Роберта, рванулся вперед по внутренней дорожке, пытаясь обойти его, но не рассчитал силы. Он потерял контроль над машиной, и одну страшную, кошмарную секунду казалось, что мотоциклы вот-вот столкнутся. Виктория снова смогла дышать только, когда Роберт ловко избежал опасности, сделав мощный рывок вперед.
Оцепенев от пережитого страха и последующего за ним облегчения, Виктория едва не прозевала момент, когда опустился флажок на финише. Затем раздался мощный рев толпы, и сердце Виктории наполнилось гордостью и любовью. Ни о чем не думая, со слезами на глазах она начала проталкиваться сквозь толпу к победителю.
Он увидел ее всего лишь на долю секунды раньше, чем она бросилась ему в объятия. В тот же миг он сорвал с головы шлем и, подхватив ее, прижал к себе.
