Маленькие теплые ручки осторожно и неуверенно, как будто сомневаясь, легли ему на плечи. Медленно, словно стараясь запечатлеть в памяти каждый кусочек тела, скользнули по его рукам. Он вздрогнул и дотронулся до соблазнительной ямочки у горла.
– Прогони меня, Дженни. Отошли обратно в постель, пока у меня еще есть силы уйти от тебя.
Она повернула голову, подставляя ему шею для поцелуев.
– Твоя постель вся промокла от пота, – прошептала она. – Ты не можешь туда вернуться. Иди в мою постель.
На мгновение сердце его остановилось, а потом забилось в ускоренном ритме. Кровь вскипела и запульсировала в чреслах. Он заставил себя заглянуть в ее глаза. Они были широко раскрыты, полны обещания и страсти, но он помнил их невинными, и эта невинность требовала остановиться.
– Это безумие, Дженни…
– Ну и пусть.
Он поцеловал ее в уголок глаза. Густые ресницы мягко коснулись губ.
– Я не могу обещать тебе никакого будущего. – Он стал покрывать ее лицо поцелуями, словно умоляя: прогони… но не отпускай!
– Я не прошу тебя о будущем.
– Проклятье, Дженни! – Он оторвался от ее благоухающей кожи. – Но это неправильно. Я значительно старше тебя, и ты…
Дрожащими пальцами она прикоснулась к его губам, останавливая.
– Я достаточно взрослая, чтобы понимать, что это не имеет никакого значения.
Его глаза вспыхнули.
– Ты уверена?
– Да. Ты нужен мне – в этом я абсолютно уверена.
– Ты уверена сегодня, а что будет завтра?
Она убрала с его лица влажную прядь волос и разгладила морщинки на лбу.
– Я не прошу о завтрашнем дне.
Схватив ее за запястье здоровой руки, он прижал ее к полу над головой.
– А должна просить! А я должен дать его тебе! Ты стоишь гораздо большего, чем одноразовый, ни к чему не обязывающий секс. А я, кроме этого, ничего не могу тебе дать.
– Ты дал мне свою честность, а это уже немало.
Он покачал головой, отчаянно пытаясь поступить правильно и не менее отчаянно желая наплевать на все свои клятвы и запреты.
– Дженни, девочка моя, – выдохнул он, – ты когда-нибудь…
– Нет, никогда. Я хочу, чтобы ты был первым.
Он сглотнул, глядя на нее, и в его глазах она прочла отчаяние. К ней тут же вернулись все ее комплексы и сомнения.
– Н
Неужели она могла подумать, что нежеланна ему? Да она, похоже, даже не представляет, насколько соблазнительна и как сильно, до боли, он хочет ее. Хочет обхватить ладонью ее маленькую попку, хочет втянуть в рот ее грудь, хочет ласкать ее везде, довести до умопомрачения, заставить кричать от страсти. Его желание настолько сильно и неукротимо, что он боится напугать ее.
– Выброси из своей хорошенькой кудрявой головки эти глупые мысли, Дженни. Ты и понятия не имеешь, девочка моя, насколько ты мне желанна, как я хочу тебя.
– Просто я реалистка. У меня самое обыкновенное, ничем не примечательное лицо и угловатая, мальчишеская фигура. Парни, как правило, не обращают на меня внимания, предпочитают более симпатичных и женственных. Это лицо не заставляет ничье сердце биться быстрее и не учащает дыхания.
Он прижал ее руку к своей груди, чтобы она послушала, как гулко и часто бьется его сердце.
– Вот, послушай, – сказал он серьезно. – Если мое сердце забьется еще сильнее, то наверняка выскочит из груди. И все из-за тебя.
За миг до того, как ее ресницы опустились, он прочел в ее глазах вопрос: почему же ты тогда меня отвергаешь?
Ее ранимость разбивала ему сердце. Дышать стало тяжело. Злясь, что не в состоянии остановить это безумие, он предпринял последнюю попытку убедить ее отослать его прочь.
– Ты даже не представляешь, на что идешь, девочка, ведь если я не остановлюсь сейчас, то потом уже не смогу… – Он захватил ее губы в жестком, почти грубом поцелуе, пытаясь показать ей малую толику того, что будет, если он даст себе волю. Он втолкнул язык к ней в рот, стремясь напугать ее, но она не испугалась. Зато сам он испугался той лихорадочной настойчивости, с которой стремился овладеть ею, той податливости, которую встретил с ее стороны.
Алан отпрянул и заглянул в ее глаза. Они блестели возбуждением и немножко испугом, который ей не удалось до конца скрыть. Ее губы были приоткрыты и уже слегка распухли от его грубого поцелуя.
– Теперь ты видишь? – Он прижался к ней бедрами, демонстрируя свое возбуждение как последнее предупреждение об опасности. – Теперь понимаешь, что мне от тебя нужно, чернявая?
Она облизнула губы кончиком языка.
– Да.
– Маленькая моя, – простонал он, – сомневаюсь, что ты понимаешь. Ты слишком наивна и доверчива и не можешь представить себе аппетита такого мужчины, как я. Я многое повидал и много испытал. Мне нужно либо все, либо ничего. Если мы вступим на этот путь, то назад уже дороги не будет, а значит, я неизбежно причиню тебе боль, потому что хочу тебя так сильно, что не смогу остановиться. Даже если крыша рухнет нам на голову.
Она улыбнулась.
– Крыша не рухнет, а ты не причинишь мне боли, но, даже если и будет боль, я хочу испытать ее сегодня, сейчас, не думая о последствиях. Всю жизнь я только и делала, что пеклась о завтрашнем дне. Хотя бы один раз я желаю сделать то, чего мне хочется, не беспокоясь о том, что будет потом.
Он склонился к ее лицу.
– Всю жизнь я брал то, что само шло ко мне в руки. Пусть будет так и на этот раз – и к черту сомнения!
Дженни обняла его за шею.
– Да, – прошептала она. – Пусть будет так.
Вот так он проиграл сражение. Но если это поражение, то оно было сладким.
Полное доверие, светившееся в ее глазах, разрывало ему сердце. Он дал себе клятву, что скорее умрет, чем сделает ей больно. Он будет продвигаться медленно и осторожно, даже если это убьет его.
Он нежно поцеловал ее лоб, затем глаза, потом встал и поднял Дженни на руки. Несколько бесконечно долгих мгновений он стоял, любуясь ею, затем отнес и положил на ее кровать. Несмотря на браваду, он чувствовал, что она немного напряжена. Он вытянулся рядом с ней во весь рост и, подперев голову одной рукой, другой нежно провел по ее скуле и подбородку.
– Мальчик может пройти мимо такого лица, но мужчина – никогда.
Ее рот приоткрылся. Он легко прикоснулся к нему. Ее губы слегка подрагивали и были прохладными.
– Ты так восхитительно пахнешь, – пробормотал он, прежде чем прильнуть к ее губам.
Она чуть приподнялась, потянулась к нему, чтобы продлить удовольствие.
Алан углубил поцелуй, обводя языком мягкие губы, проникая в бархатные глубины рта.
