Он осторожно проник в нее, зная, что скорее умрет, чем причинит ей боль. Ведь эта хрупкая прелестная женщина стала ему дороже жизни. Она стала для него всем. Она сделала его самым счастливым мужчиной на земле.
Когда Алан проснулся, Дженни сидела на диване, подтянув к себе колени и спрятав ноги в подушках. Перевернувшись на бок, он подпер голову рукой и сонно пробормотал:
– Что ты делаешь?
Она улыбнулась.
– Смотрю, как ты спишь.
– Почему же ты не смотришь на меня оттуда, куда я могу дотянуться?
– Потому что тогда я окажусь лицом к лицу с тобой, а я хочу полюбоваться тобой издали. Хочу видеть тебя всего.
– Я тоже хочу видеть тебя всю, но на тебе снова эта сорочка.
– Эту сорочку подарил мне самый дорогой для меня человек. К тому же, – она улыбнулась и погладила рукой мягкий шелк, – мне она очень нравится.
– А мне нравится снимать ее. Иди ко мне.
Когда она оказалась рядом, он привлек ее к себе на грудь и поцеловал долгим, томительно-сладостным поцелуем, от которого она вся затрепетала. Оторвавшись от ее губ, он спросил:
– А если бы я не вернулся, ты бы рассказала мне о ребенке?
Понимая его терзания, она ответила искренне:
– Себе я сказала, что нет. Я твердо решила не использовать ребенка, чтобы вернуть тебя. Я была так счастлива, узнав, что беременна. Это было похоже на чудо, на подарок богов. Я думала, что если не могу быть вместе с тобой, то у меня хотя бы будет твой ребенок, твоя плоть и кровь. Больше я уже не была одинока. Но я растерялась и испугалась, Алан. Я не знала, какой будет твоя реакция, если я расскажу тебе о ребенке. А вдруг ты не обрадуешься?
Алан выругался себе под нос.
– Вот глупая девчонка. Ну как ты могла такое подумать? И что бы ты делала одна с недостроенным пансионом и младенцем на руках?
– Ничего, как-нибудь справилась бы. К тому же у меня был выбор. Арчи сделал мне предложение.
– Арчи? – Алан вопросительно вскинул бровь. – Он знает о ребенке?
– Надо же мне было с кем-то поделиться.
Алан чмокнул ее в лоб.
– Я восхищен его благородством, но будь я проклят, если забуду, как он пытался увести мою женщину.
И только утром он передал ей письмо от отца. Когда Дженни читала его, у нее на глазах блестели слезы.
– Это он помог тебе сохранить пансион. Ты знаешь?
– Нет, – удивленно протянула она, подняв голову. – Каким образом?
– Кажется, один из его давних приятелей входит в совет директоров «Лейкслэнд». Джейк позвонил ему. Уж не знаю, что он там ему сказал, но, должно быть, это были правильные слова, потому что «Лейкслэнд» не стал участвовать в аукционе.
– Господи, а я-то все гадала, каким чудом мне это удалось! Спасибо тебе, папочка! – Она поцеловала письмо. – Я люблю тебя!
– Он тоже любит тебя, малышка.
Дженни немного помолчала, уставившись в одну точку, но, когда перевела взгляд на него, глаза ее сияли.
– У тебя ведь есть номер его телефона, правда? Пора бы ему уже возвращаться домой.
Радость и нежность вспыхнули в его глазах, когда он кивнул и привлек ее к себе.
– Джейку это понравится.
Она улыбнулась, глядя в серые глубины любимых глаз.
– Мне тоже все это очень и очень нравится.
