— Бойкая вы особа, мисс Джеймс, — сказал он, беря у нее из рук фляжку.
Она не могла не залюбоваться его грациозными движениями. Вот он поднес горлышко ко рту и приник к нему губами. Мгновение тому назад оно находилось у ее губ…
— А вам не откажешь в смелости, капитан Дрейк. Он, смеясь, произнес ответный тост:
— За приключение, какого ни вам, ни мне еще не доводилось пережить.
— И за судьбу, — прошептала она, — что бросила нас в этот водоворот.
Глава 4
«За судьбу, что бросила нас в этот водоворот». Почему слова эти звонким эхом отдались в душе Моргана?
Не потому ли, что эта девушка за недолгое время их знакомства ухитрилась поставить весь его привычный мир вверх тормашками?
Что может сравниться со столь утонченной пыткой — провести ближайшие несколько недель в искусительной близости от нее, не смея, однако, даже прикоснуться к ее нежной коже, провести ладонью по волосам, обнять за талию?..
Боже, с какой удивительной легкостью ей удалось смутить покой его души!
Даже теперь, сидя на неудобном стуле с несчастным видом, словно щенок, который едва не захлебнулся в корыте с водой, перепачканная сажей, она вызывает у него острое, настойчивое желание. Тело его немедленно отозвалось на это совершенно недвусмысленным образом. Тысяча чертей, ну почему это случилось именно теперь, когда у него столько других забот и куда более серьезных поводов для беспокойства? Когда предстоит обдумать многое и принять важные решения?
Морган внимательно посмотрел на нее. Опустив глаза, она потирала озябшие ладони. Вид у нее при этом был такой трогательно беззащитный, что у него сердце оборвалось от жалости.
Он стиснул зубы, подавляя вздох. Наверное, это не что иное, как расплата за какой-то его тяжкий грех, совершенный в далеком прошлом.
«Полно тебе сокрушаться о былых проступках, — подсказал ему внутренний голос. — Постарайся лучше впредь воздержаться от необдуманных действий». Мысленно обращаясь к себе с такими разумными речами, он подсознательно отметил, сколь безупречна линия ее полных алых губ. Да, если смыть с ее лица всю эту сажу, она будет чудо как хороша…
Но мисс Серенити была девушкой из порядочной семьи, а не какой-нибудь беспутной вертихвосткой. И пусть ее репутация после этого совместного с ним путешествия претерпит значительный урон, сама она должна вернуться под отцовский кров такой же невинной, нетронутой, какой его покинула.
— Мне кажется немного странным, мисс Серенити, что вы больше не требуете, чтобы я вернул вас домой, — сказал он, пытливо вглядываясь в ее лицо.
— О, есть ли смысл требовать от вас невозможного? — печально отозвалась она. — Ведь вы и Джейк недвусмысленно дали мне понять, что я лишена права голоса в решении собственной участи.
— И часто вы с такой готовностью уступаете доводам разума? — с едва уловимой иронией спросил он, вспомнив, как минувшим днем она прохаживалась вокруг него, болтая о Дугласе и его розыгрыше.
— Редко.
— Честный, прямой ответ.
Он произнес это с усмешкой, но лицо его тотчас же сделалось серьезным: он должен был не откладывая посвятить несчастную в то, каким будет ее положение на «Тритоне».
— Прошу прощения, мисс Джеймс, но я вынужден вам напомнить, что вы находитесь на корабле среди множества мужчин. Простых и грубых, которые по нескольку недель кряду проводят в море. Мужчин, которые на берегу привыкли иметь дело с женщинами известного толка и совершенно не умеют держать себя с леди. Серенити вздохнула.
— Боюсь, это одна из тех ситуаций, о каких покойная мама говорила: «Жди беды».
— Вне всякого сомнения.
Она кивнула. Но при этом во взгляде ее не было страха. Единственным внешним проявлением ее внутренней тревоги, подмеченным Дрейком, стало то, что она, сдвинув брови, закусила нижнюю губу.
— Из чего следует, мисс Джеймс, что, сколь надежной ни была бы моя команда, каким бы доверием с моей стороны ни пользовались все эти сорвиголовы, за вашу жизнь и безопасность я не поручусь. Несколько моих ребят — бывшие карибские пираты. До сей поры они вели себя образцово, но я сомневаюсь, что их поведение в вашем присутствии останется безупречным.
— Предупрежден — значит…
— О, эти присказки оставьте старым матронам. Здесь они никому не помогут и ничего не решат.
Серенити поджала губы, словно стараясь удержать в себе все те поговорки, которые пришли ей на ум и подходили бы для данного случая. «Похоже, ей нравится меня поддразнивать», — подумал Морган.
Но возможно, он просто принял желаемое за действительное. Она утомлена и напугана. И то, что кажется ему кокетством, вероятнее всего, лишь следствие ее вполне объяснимой нервозности. Но как бы то ни было, у него сложилось впечатление, что мисс Джеймс далеко не с каждым мужчиной стала бы держаться так просто и непосредственно. Потому что он отличался от остальных, от всех, кого она знала прежде, кто был принят в доме ее отца. При мысли об этом он воспрянул духом.
Серенити поднялась на ноги и, подавляя зевоту, прикрыла рот ладонью. Лишь теперь он заметил большие синие круги у нее под глазами. Ничего удивительного, ведь было уже три часа ночи. Мисс Джеймс в это время суток привыкла мирно почивать в постели, в отцовском доме…
Она собралась что-то сказать, но тут корабль качнуло, и ее резко бросило прямо в его объятия.
Морган пребольно ударился спиной о переборку каюты, но что такое эта боль в сравнении с непередаваемым ощущением, которое он испытал от прикосновения ее нежной щеки к своему подбородку, от столь волнующей близости с ней?
Ее тонкий стан на миг приник к его телу, и он почувствовал сквозь грубую ткань одежды тепло ее кожи, ощутил аромат розы, который источали ее волосы.
От неожиданности и испуга она слегка приоткрыла полные губы. Глаза, полные страха и надежды, сияли, как голубая гладь лесного озера в жаркий полдень. Моргану стало трудно дышать. Плоть его буквально взбунтовалась. Свежесть ее дыхания пьянила его, кружила ему голову.
Чего бы только он не отдал за возможность обладать ею!
— Следует ли мне опасаться также и ваших домогательств, капитан? — спросила она. Голос ее показался ему неожиданно громким, просто оглушительным. В тесном помещении звук его усилился и стал подобен урагану.
— Помилуйте, уж со мной-то вы в полной безопасности, — поспешно ответил он, прибавив про себя: «Совсем как ягненок в волчьем логове».
Серенити сглотнула. Тело ее напряглось.
— Кажется, я уже смогу держаться на ногах без посторонней помощи. Простите. У меня от этой качки просто почва ушла из-под ног.
«У меня тоже», — подумал Морган, с большой неохотой разжимая объятия. И еще в голове у него пронеслось, что мисс Джеймс здорово повезло: будь он менее щепетилен в вопросах чести, и неизбежное свершилось бы. Он теперь же овладел бы ею. Ведь здесь, на «Тритоне», она всецело в его власти.
