Поглаживая ее по груди, сжимая пальцами сосок, другую руку он протянул вниз вдоль ее тела и ласковым движением нажал на бугорок между ее ног, в котором, казалось, сосредоточилась вся та жажда наслаждения, что опалила, словно огнем, ее тело.
Серенити шумно вздохнула, испытав уже знакомое острое ощущение небывалого восторга. А пальцы его все продолжали ласково касаться самого интимного участка ее тела, пока один из них не скользнул внутрь, раздвинув две влажные складки у ее лона.
Серенити задышала часто, прерывисто. Ей не хватало воздуха.
— Ты так жаждешь меня принять, — шепнул Морган. — Твое тело к этому готово.
И еще через миг он ввел в ее алчущее лоно возбужденный член. Серенити испытала боль, которая тотчас же уступила место непередаваемо прекрасному ощущению: он и она стали одной плотью.
— Я сделал тебе больно? — с тревогой спросил он.
— Нет, — честно ответила она. Улыбнувшись, он наклонил голову и легонько сжал зубами сначала один ее сосок, затем другой. Она издала протяжный стон и инстинктивно подняла ноги, охватив икрами его талию. Его член еще глубже проник в ее тело, и Морган всхлипнул от наслаждения.
Он начал медленно поднимать и опускать бедра. Серенити почувствовала, что сейчас сердце ее не выдержит и разорвется оттого немыслимого восторга, который охватил все ее существо.
— О, Морган! — простонала она, сжав ладонями его ягодицы. — Я умираю!
И в то самое мгновение, когда она уже чувствовала над собой дыхание смерти — такой невыносимо острой стала сладкая мука, которую она испытывала, — тело ее снова словно взорвалось волшебным, невыносимым, как пытка, экстазом. Но на сей раз чувство, которое она испытала, было полнее, глубже и ярче, чем в ту незабываемую ночь на палубе. Серенити испустила пронзительный крик. Все ее тело сотрясали конвульсии.
Через миг Морган вскрикнул и еще тесней прижал ее к себе и со счастливым вздохом опустил голову ей на грудь.
Они провели в постели несколько часов кряду, наслаждаясь друг другом.
Впервые в жизни Морган чувствовал себя удовлетворенным. Он насытился любовью.
Серенити, прижавшись щекой к его плечу, негромко спросила:
— Откуда эти шрамы у тебя на спине?
Он провел рукой по ее шелковистым кудрям и нехотя ответил:
— Это память о годах, проведенных на британском паруснике.
— Ты никогда им этого не простишь, верно?
Моргана при этих ее словах охватило странное чувство. Он словно бы освободился от тяжкого бремени, которое долгие годы нес на плечах, не осознавая этого.
— Поцелуй меня. И я их всех прощу. Всех до единого.
Она с готовностью выполнила его просьбу.
Морган, как ни хотелось ему прижать к груди ее податливое тело, отстранился и встал с койки. И взял ее за руку:
— Пойдем! Я хотел…
— Что это пришло тебе в голову? — лукаво усмехнувшись, спросила она и свесила ноги с края койки.
— То, о чем я мечтал с той минуты, как ты появилась на борту «Тритона». — С этими словами он повел ее за собой к окну каюты. Она выглянула наружу, раздвинув занавески. Он остановился позади нее.
Волны, шумевшие за бортом, тихо покачивали корабль. Все вокруг было залито лунным сиянием. Морган обнял ее и притянул к себе.
— А что, если нас кто-нибудь увидит? — забеспокоилась она.
— Никто не увидит нас, — уверенно ответил он и, отведя волосы с ее шеи, прижался губами к ложбинке под затылком. — Я хочу взять тебя, Серенити, здесь, у окна. И чтобы мы оба видели море…
— Морган!..
— Ш-ш-ш, — едва слышно проговорил он. — Слушай музыку ночи. Шум ветра, плеск волн.
Ей не оставалось ничего другого, кроме как покориться его желанию.
Он обнял ее за плечи, и ладони его скользнули по ее груди. Серенити чувствовала, как напряглась его мужская плоть. Он негромко засмеялся, щекоча дыханием ее ухо.
— Скажи: «Морган», — потребовал он.
— Зачем?
— Хочу услышать свое имя из твоих уст. Скажи, что снова жаждешь ощутить мою плоть в себе.
— Но, Морган…
Он повернул ее лицо и закрыл ей рот поцелуем. Пальцы его ласкали ее соски, сжимая их, поглаживая, щекоча… Волна желания вновь окатила все ее тело. Дыхание сделалось частым, соски напряглись.
Он погладил ее живот, а через мгновение его пальцы коснулись преддверия ее лона. Внутри у нее все сладко заныло и, не в силах вынести этой волшебной муки, она простонала:
— Морган, возьми меня! Я хочу, чтобы ты овладел мной прямо сейчас!
Издав стон, он наклонил ее голову и плечи и вошел в нее сзади. Серенити всхлипнула, испытывая непередаваемо прекрасное ощущение. Он приподнял ее бедра, так что она почти повисла на его руках, лишь слегка упираясь в пол кончиками пальцев. Он ритмично двигал бедрами, а палец его в том же ритме надавливал на бугорок у ее лона.
За окном в такт движениям их тел плескались волны, покачивая корабль. Серенити стонала, чувствуя, что больше не в силах выносить эту затянувшуюся агонию.
Но вот, погрузив свой член в ее плоть на всю длину, он замер и прошептал:
— Покажи мне, Серенити, как тебе больше всего нравится.
Она сначала не поняла, что он имел в виду. Но рука его продолжала ласкать самый интимный участок ее тела, и она, слегка раздвинув бедра, качнулась вперед, так что его мужская плоть едва не выскользнула наружу. А после сделала движение ему навстречу, вобрав в свое тело его возбужденный орган, и снова отстранилась от него.
Его палец все так же ласкал бугорок у ее лона, двигаясь в одном ритме с покачиваниями ее спины и бедер.
В любви она оказалась восхитительна. Именно такой он ее себе и представлял. Действительность превзошла его ожидания, она оказалась лучше, полнее и ярче, чем даже самые смелые из его фантазий.
Серенити услышала, как он хрипло выкрикнул ее имя. И снова стал двигать бедрами, глубоко продвигаясь внутрь ее быстрыми толчками.
Она вскрикнула, испытав ни с чем не сравнимый экстаз. Его стон вторил ее крику — содрогаясь от наслаждения, он излил семя в ее лоно.
Они стояли, все так же тесно сплетясь в объятии, и не могли наглядеться друг на друга, на море, шумевшее за бортом, на полную луну, которая вышла из-за облаков и залила все окрест волшебным серебряным сиянием.
Но вот дыхание обоих стало более спокойным, и Морган, слегка отстранившись от нее, повернул ее лицом к себе.
— Ты самая восхитительная из женщин, каких я когда-либо знал.
Серенити ничего не ответила.
— Ты жалеешь о том, что между нами произошло? Она подняла на него глаза, исполненные такой любви и благодарного ликования, что у него защемило сердце.
