— Значит, и Люк опоздает.
— Люк — это твой сын, Медок?
— Да.
Хани заметила, что Джерри рассматривает ее медленным ленивым взглядом, как бы заново оценивая. Она уже говорила ему, что у нее есть сын, но, по-видимому, он не придал ее словам значения и теперь оценивал эту информацию по-новому. Чувствуя, как взгляд Джерри опускается все ниже, Хани представляла, что он делает это не глазами, а руками. Его откровенная чувственность обжигала ее словно огонь. Она затаила дыхание, не замечая, как натянулась трикотажная кофточка, еле сдерживая вздымавшуюся грудь. Взгляды их встретились. У Хани возникло желание спрятаться, защитить свое тело от пронизывающих мужских глаз.
Взяв себя в руки, она вздернула подбородок и надменно спросила:
— Вы закончили?
— Нет, — тихо отозвался Джерри. — Хочешь узнать, чего бы мне сейчас хотелось больше всего?
— Нет! — чуть не крикнула Хани.
Он улыбнулся.
— Ты боишься, Медок? И как это ты только умудрилась выйти замуж и родить ребенка? Что за мужчина был твой муж?
— Он был совсем не похож на вас, — парировала Хани. Меньше всего ей хотелось обсуждать с Джерри свое замужество. Его взгляд проникал, казалось, в самую душу, пригвождая ее к месту.
Помолчав с минуту, Джерри спросил:
— В какую школу ходит твой сын?
— В начальную Лайлы Смитсон.
— Вот это да! Сколько же ему лет?
— Восемь с половиной.
— Почти столько, сколько и Рею. Ему в прошлом месяце исполнилось девять. Но я никогда не слышал, чтобы он рассказывал о Люке Бартоне, правда живем мы здесь недавно.
— Люк тоже не упоминал о вашем сыне, он немного застенчив и не слишком общителен.
— Как и его мама, — ехидно заметил Джерри.
Вспомнив, что собиралась приготовить обед, Хани повернулась, чтобы идти на кухню.
— Это все, что есть у вас из продуктов? — поинтересовалась она.
— Ну да. Там полно всего. Разве мало тебе четырех бифштексов, да и всего остального тоже?
— Но я не нашла никаких молочных продуктов и круп.
— А, ты о мальчишке. Только не надо затевать поучительных бесед о правильном питании, ладно, Медок? — Джерри устало закрыл глаза.
— Но у вас девятилетний сын, ему нужно сбалансированное питание.
— Он и без него растет как на дрожжах.
— То, что вы говорите, ужасно. То, что вы позволяете ребенку питаться одним мясом и острым перцем, неприемлемо.
— Черт, я же просил без нравоучений, Медок!
Хани разозлилась не на шутку.
— Ну вот что, мистер Вест. Вы несносный и отвратительный сквернослов и безответственный родитель.
Серые глаза Джерри сверкнули морозным холодом. Он выпрямился и сел. В эту минуту Хани порадовалась, что он не сможет встать с постели. В испуге она отшатнулась под напором его уничтожающего взгляда.
— Вам нельзя наступать на ногу, мистер Вест. Ложитесь, — быстро проговорила она.
— Полегче, Хани Бартон. Говори спасибо, что я и в самом деле пока не в состоянии самостоятельно передвигаться. Но я тебя предупреждаю…
Сердце у Хани упало, ей нечего было ответить. Неожиданно рядом зарычал Геркулес.
— Место, Геркулес! — прикрикнул на него Джерри, и собака послушно легла, положив морду на вытянутые лапы.
Растроганная неожиданной поддержкой, Хани присела рядом с собакой на корточки и погладила ее по голове, отчего та радостно завиляла хвостом.
— Хорошая собачка, умница, — ласково приговаривала Хани. — Твой несносный хозяин напугал тебя, да? — Она торжествующе улыбнулась Джерри.
— Жаль, что я не назвал его Иудой.
— Собаки сразу чувствуют хороших людей.
— Глупости, — не согласился Джерри, но в глазах его плясали озорные искорки.
— И плохих, кстати, тоже, — добавила Хани. — Лежите, я принесу вам пива. — Она улыбнулась напоследок и вышла из спальни.
Геркулес побежал следом за ней.
В кухне собака принялась царапать входную дверь. Хани выпустила ее во двор и немного понаблюдала, как та носится по двору. Затем достала банку пива из холодильника и понесла в комнату. Войдя, услышала, как порывом ветра с силой захлопнуло дверь.
3
Хани окинула взглядом комнату и увидела, что кровать пуста. Значит, это вовсе не ветер захлопнул дверь! Сердце ее замерло. Потом ёкнуло. И она резко обернулась.
Сильная рука обвилась вокруг нее, другой Джерри забрал у нее бутылку с пивом и поставил на край стола.
— Мистер Вест!
— Не бойся, я не кусаюсь, — пробормотал Джерри, приподняв в усмешке уголок рта.
Хани казалось, что сердце ее сейчас выскочит из груди. Голос Джерри был настолько бархатным и обволакивающим, что какая-то невидимая струнка в ее душе зазвенела.
— Ну как, Медок, ты и дальше будешь называть меня отвратительным?
— Не буду, — поспешно ответила Хани почему-то шепотом, так тихо, что даже не была уверена, услышал ли Джерри ее слова. В следующее мгновение она попыталась высвободиться из кольца его рук.
Джерри нахмурился, а затем крепко обнял и прижал к себе. Грудь его была твердой как скала. Продолжая держать Хани в объятиях, он наклонил голову и прижался ртом к ее губам.
Она ждала жесткого, напористого поцелуя, такого же властного, как и он сам. Несомненно, и целоваться он должен так же грубо, думала она. Неожиданно поцелуй, вопреки ее опасениям, оказался легким и нежным. До Хани донесся слабый запах мяты, который мгновенно смешался с ее дыханием. Поцелуй был таким бережным, что она представила себя вдруг хрупким цветком, которому необходимо ласковое тепло, чтобы раскрыться навстречу солнцу.
Хани подумала, что еще никто и никогда ее так не целовал. Несколько мгновений спустя Джерри поднял голову. Заглянув в его потемневшие глаза, она почувствовала внезапную слабость в коленях.
— Кажется, Медок, я ошибся в тебе, так же как и ты во мне. — Голос Джерри был низким и хрипловатым. Наклонившись, он снова коснулся ее губ своими.
На этот раз Хани ответила на его поцелуй. Впервые за долгое время горячая волна захлестнула все ее существо, кровь забурлила. Приподняв голову, она посмотрела на Джерри сквозь длинные ресницы. Он провел ладонью по ее затылку, широким жестом привлек ее ближе к себе, вглядываясь в лицо. Хани задыхалась, опаленная огнем страсти. Губы ее приоткрылись. Как странно, что человек, который так досаждал ей, вдруг сделался близким и желанным, как будто они были знакомы целую вечность. Она прильнула к Джерри всем телом, заметив промелькнувшее в серебристых глубинах его глаз удивление и что-то еще, неведомое ей.
