– Миссис Саммерфорд, что случилось?
– Упала в сарае, пряталась от дождя. – Его лицо дрожало, словно в тумане. – Пожалуйста, отвезите меня домой. Ребенок… Я ужасно боюсь!
Когда Люси пришла в себя, то увидела склонившегося над ней мужа. Сначала она не могла понять, что происходит, но потом память вернулась, и глаза наполнились слезами.
– Джулиан, что случилось с ребенком?
– У нас маленькая девочка, прелестная маленькая дочурка!
Люси вздохнула с облегчением.
– Я хочу ее увидеть. Она здорова? Ведь родилась на шесть недель раньше срока.
– С ребенком все в порядке, дорогая. Клянусь. Но девочка так слаба, что ее пока поместили в кислородную камеру.
– О господи, как я могла с ней так поступить? – Люси начала плакать. – Это было ужасно… Если бы не Саймон, не знаю, что бы я делала.
– Слава богу, что он тебя нашел, – хрипло произнес Джулиан. – Ты могла умереть.
– Балерины не умирают так легко! Мы очень крепкие, ты же знаешь. – Люси слабо улыбнулась и прикрыла глаза.
Джулиан долго смотрел на нее, укоряя себя за то, что не уделяет жене должного внимания.
Где они совершили ошибку, кто первым сделал шаг к отчуждению, он или она? Но ответ не приходил, и Джулиан со вздохом вышел из комнаты.
Прошел почти месяц, прежде чем Люси позволили спуститься вниз. К этому времени успели взять няню, и то ли из-за того, что ее наняла свекровь, то ли из-за мрачного вида немолодой женщины Люси сразу же невзлюбила сестру Ричардс и решила, что, как только поправится, будет ухаживать за ребенком сама.
Через несколько недель после рождения дочери пребывание Джулиана в поместье закончилось, и он смог приезжать домой только по выходным. С женой он был очень нежен и согласился, когда она предложила назвать дочь Амандой в память о маме.
Люси совершенно оправилась и сказала мужу, что намерена переехать в Лондон.
– Не думаю, что ты достаточно окрепла, милая, – возразил он. – И потом, жаль уезжать из деревни летом. В такую жару ужасно жить в городе.
Они загорали на лужайке, и, глядя на голубое небо и цветочные клумбы, Люси вынуждена была признать правоту мужа.
– Но все равно ты должен начать подыскивать квартиру. Я хочу переехать осенью.
– Хорошо, моя любовь, но это нелегко. Один из моих коллег снимает квартиру гостиничного типа рядом с Бейкер-стрит. Я его спрошу.
– Такая квартира не подходит для ребенка.
– Я не знал, что ты хочешь взять Аманду. Ты не думаешь, что ей будет лучше здесь?
Люси села,
– Боже, Джулиан, я не желаю ее здесь оставлять!
– Но разве тебе не жалко, что она всю зиму проведет в Лондоне, когда могла бы набираться здесь сил?
– Чушь! А как же те люди, которые никогда не вывозят детей из Лондона?
– У них нет выбора, в отличие от нас, милая. Мы можем оставить ее с мамой и приезжать на выходные.
– Нет, – резко повторила Люси. – Аманда должна быть с нами.
Джулиан зевнул и похлопал жену по руке.
– Давай не будем спорить. В любом случае меня, наверное, отправят за границу.
– Я забыла. – Люси с любопытством посмотрела на мужа. – Куда они тебя пошлют, Джулиан? Надеюсь, во Францию или Италию. Я всегда мечтала увидеть Рим.
– Не загадывай заранее, милая, я не имею ни малейшего представления. Меня могут направить в Вашингтон…
Люси думала, что свекровь сразу же приберет ребенка к рукам, но та предоставила Аманду заботам няни, высокой, грузной женщины с грубым лицом и большими красными руками.
Постепенно у Люси сложилось впечатление, что миссис Саммерфорд не любит свою внучку.
Вначале старая няня питала к молодой матери какие-то крупицы уважения, но постепенно стала во всем слушаться хозяйку дома.
Энн уже вернулась в Мэйфилдс, и Люси решила навестить ее с Амандой. Сестра Ричардс с плохо скрытой враждебностью встретила ее просьбу принести девочку для прогулки и заявила:
– Не думаю, что миссис Саммерфорд одобрит ваше желание.
– Когда речь идет об Аманде, я миссис Саммерфорд. Прошу вас помнить об этом.
Люси повернулась и вышла из комнаты, чувствуя, что нажила себе еще одного врага.
Когда она вернулась домой после визита к Энн, то сразу же поняла, что сестра Ричардс уже успела пожаловаться хозяйке.
– Знаю, ты хочешь как можно больше времени быть с Амандой, – проворчала свекровь, – но за ней следит сестра Ричардс, и она была очень расстроена, когда сегодня утром ты забрала девочку.
– Мне жаль, но, в конце концов, Аманда моя дочь.
– Тебе надо было попросить няню поехать с вами. Не надо обижать ее. Ты ставишь меня в трудное положение, ведь она идет жаловаться ко мне.
– Но почему? Я мать Аманды.
– Мне неприятно это говорить, дорогая, но, учитывая то, что именно я плачу сестре Ричардс, вполне естественно, что она обращается со всеми вопросами ко мне.
– Вы ей платите? Но я думала Джулиан…
– У него нет других денег, кроме тех, что ему платят.
– Но ведь этого вполне достаточно?
– Сомневаюсь. Люси, тебе известно финансовое положение твоего мужа? Вряд ли. Я всегда надеялась, что Джулиан сначала сделает карьеру, а потом свяжет себя семьей, но молодые люди никогда не думают о будущем. Ему повезло со мной.
– Что вы хотите сказать?
– Мой сын всегда тратил свои деньги до последнего пенни. Я ему не препятствовала, потому что когда-нибудь он получит этот дом и все мои сбережения! Когда вы были в Париже, он потратил почти все, что скопил за последние несколько лет.
– Но почему он не сказал мне об этом?
– Возможно, он боялся, что ты вышла за него из-за денег.
Люси вспыхнула:
– Какая низость!
– Как бы то ни было, но доходы Джулиана слишком малы. Ему едва хватало денег на жизнь в Лондоне, когда он был холост, не говоря уж о том, чтобы содержать жену и ребенка.
Внезапно стало ясно, по какой причине Джулиан хотел оставить Аманду в Кумб-Хаус. Но почему он не сказал ей правду?
– Так что видишь, дорогая, – продолжала свекровь, – ты должна полностью доверить Аманду сестре Ричардс. Тебе не стоит беспокоиться. Джулиан далеко не беден.
– Теперь я понимаю его поведение. Вы хотите, чтобы и я была привязана к вам из-за богатства? – выпалила Люси и тут же пожалела о сказанном.
Миссис Саммерфорд вспыхнула:
– Какая же ты гордая! Вряд ли можно назвать нормальным твое отношение ко мне. – Свекровь величественно поплыла к двери. – С тех пор как ты появилась в этом доме, то сразу невзлюбила меня. Я все тебе прощала, думала поймешь, что мужчина может любить мать не меньше, чем жену. Даже больше, потому что мать понимает сына лучше чужой женщины.
