Вбежав в гостиную, Грейс схватила лежащую на кофейном столике книгу и, быстро пролистав ее, нашла страницу, на которой раньше сидел Юлиан. Слава Богу, он не вернулся в книгу, хотя она не была уверена, что такое возможно.
Куда же он мог запропаститься?
Пройдя на кухню, Грейс заметила, что дверь на улицу приоткрыта. Нахмурившись, она вышла на крыльцо и оглядела двор.
Неподалеку она заметила соседских ребятишек, рядом с которыми сидел Юлиан и объяснял им какую-то игру с камешками и палками. Двое мальчишек и девочка внимательно слушали, пока их маленькая сестренка проворно ползала между ними.
Грейс спустилась с крыльца и направилась к ним. Старшему из ребят, Бобби, было девять, Томми восемь, а малышке Кейти недавно исполнилось шесть. Их родители переехали сюда лет десять назад и всегда поддерживали с Грейс дружеские отношения.
– А потом что было? – спросил Бобби.
– Армия попала в ловушку. – Юлиан передвинул один из камней вдоль палки. – Кто-то нас предал. Это был молодой солдат, который хотел стать римским центурионом.
– Конечно, они же были самыми-самыми, – кивнул Бобби.
Юлиан поморщился:
– Они были никто в сравнении со спартанцами.
– Вперед, спартанцы! – бодро выкрикнул Томми. – Это наш школьный девиз.
Бобби толкнул брата так, что тот упал.
– Не лезь, пока тебя не спросили.
– Послушай, никогда не бей брата, – строго сказал Юлиан. – Братья должны защищать друг друга, а не драться.
Грейс вздохнула. Как жаль, что его братьям этого никто не говорил.
– Ладно, понял, – буркнул Бобби. – И что же было дальше?
Не успел Юлиан продолжить, как малышка наступила на камни и испортила им игру. Мальчишки закричали на нее, но Юлиан успокоил их и, подняв Эллисон на ноги, щелкнул ее легонько по носу. Она засмеялась, а он вернул камни и палки на место.
Бобби продолжил игру, а Юлиан стал рассказывать дальше:
– Командир македонцев понимал, что его армия зажата между холмами; у него не было никакой надежды уйти через фланги, никаких путей к отступлению.
– Значит, они сдались? – поинтересовался Бобби.
– Конечно, нет, – сказал Юлиан серьезно. – Смерть лучше позора.
Он надолго задумался. Произнесенные им слова были выгравированы у него на щите, и как командир он всегда руководствовался ими.
А вот как раб забыл давным-давно.
Дети придвинулись ближе.
– Они погибли, да? – спросила Кейти.
– Не все. – Юлиан постарался прогнать воспоминания. – Сперва они заставили римлян бежать с позором с поля боя.
– Но как? – воскликнули возбужденно оба брата. Юлиан подхватил на руки Эллисон и дал ей маленький красный мяч, чтобы ей было чем заняться.
– Когда римляне бросились вниз, македонский предводитель не построил войска фалангой, сделав их легкой мишенью для лучников и кавалерии, а вместо этого велел своим воинам рассредоточиться и сбивать римских конников с лошадей по одному.
– И это сработало?
Юлиан кивнул:
– Римляне не ожидали такой тактики, их ряды смешались.
– И тогда…
– И тогда командир, издав боевой клич, первым бросился в бой. Его пытались сбить с коня, но ни у кого это не вышло. Он был так разгневан предательством, что уничтожил всех врагов, кроме одного.
– Почему? – Бобби насторожился.
– Он хотел, чтобы тот, кому сохранили жизнь, передал послание.
– Послание?
– Ну да. Командир разорвал римское знамя на лоскуты и этими лоскутами перевязал кровоточащие раны римского полководца. «Рим должен быть уничтожен», – сказал он, после чего заковал легионера в цепи и отправил восвояси, чтобы тот передал его послание римскому сенату.
– Ух ты! – восхищенно воскликнул Бобби. – Если бы ты был у нас в школе учителем, тогда бы я точно сдал экзамен по истории.
Юлиан потрепал мальчика по черным кудрям:
– Если тебе станет от этого легче, то и я в твоем возрасте не очень-то интересовался этим предметом.
– Здравствуйте, мисс! – вежливо сказал Томми, заметив Грейс. – Мистер Юлиан сказал, что римляне были плохими.
Юлиан посмотрел на Грейс, и она улыбнулась:
– Что ж, ему лучше знать.
– А вы можете починить это? – Кейти протянула Юлиану куклу, и он, без труда найдя причину поломки, вставил на место пластмассовую руку.
– Спасибо. – Кейти доверчиво обняла Юлиана за шею, и он крепко прижал ее к себе. Грейс поняла, что в этот момент Юлиан видит перед собой лицо дочери.
– Кейти, Томми, Бобби, что вы там делаете?
Подняв голову, Грейс увидела Эмили, которая выходила из-за угла своего дома.
– Никак вы опять пристаете к мисс Грейс? А что здесь маленькая делает? Вы должны оставаться во дворе…
– Мама, ты знаешь, как играть в парселон? – Бобби вприпрыжку подбежал к ней. – Мистер Юлиан показал нам.
Грейс рассмеялась, а соседские дети, вернувшись к себе, сразу бросились к матери.
– Знаешь, – сказала Грейс серьезно, – у меня возникла одна мысль. Бобби прав – из тебя вышел бы превосходный учитель.
Юлиан фыркнул:
– Ну нет, в Аристотели я вряд ли гожусь.
Грейс рассмеялась:
– И все же подумай над этим. Селена получила докторскую степень в хорошем университете, и она знает там всех. Кому еще преподавать древнюю историю, как не человеку, который сам жил там.
Он, не отвечая, медленно прошелся по траве босыми ногами.
– Что ты делаешь?
– Наслаждаюсь свежей травой. Она щекочет пятки.
Грейс покачала головой.
– Ты поэтому вышел из дома?
– Да, мне нравится, когда солнце греет так, как сейчас. Что ж, правильно – он так долго был лишен этих маленьких радостей жизни.
– Пойдем, я приготовлю кашу, и мы позавтракаем на веранде.
Оставив Юлиана в любимом кресле-качалке, Грейс пошла на кухню, а когда вернулась, он безмятежно спал, закрыв глаза и откинув голову на спинку кресла.
Она решила не будить Юлиана, но неожиданно услышала его голос:
– А знаешь, я каким-то образом чувствую твое присутствие. – Он открыл глаза и бросил на нее обжигающий взгляд, откровенно смутивший Грейс.
Юлиан проснулся на заре и долго смотрел, как восходит солнце. Целый час он лежал и не шевелился, радуясь тому, что Грейс все еще рядом с ним. Не остаться ли ему и в самом деле в этом времени?
Увы, он владел только одной профессией, которой вряд ли найдется применение в этом мире.
