– Нет! – закричал Приап и вмиг облачился в броню, словно возникшую из воздуха.
Пока Грейс боролась с чарами, прижавшими ее к постели, Приап схватил оружие и бросился на Юлиана. Такого она даже в кино не видела: брат кружился в смертельном танце, отражая выпады брата и нанося ответные удары. Стены шатра сотряслись от тяжести их шагов.
Однако уже через несколько минут Юлиан опустил щит.
– Что такое? – спросил Приап с издевкой, усиливая натиск. – Ах да, я и забыл – проклятие, может, и спало, но ты все еще слишком слаб. Пройдет не один месяц, прежде чем ты полностью восстановишь силы.
Юлиан покачал головой:
– Мне не понадобится много сил, чтобы победить тебя.
Приап рассмеялся:
– Не слишком ли ты самоуверен, братишка? – Он бросился на Юлиана, и меч лязгнул о щит. Грейс, затаив дыхание, смотрела, как танец смерти возобновился с новой силой.
Казалось, Юлиан вот-вот одержит верх, но Приап применил заранее заготовленную уловку и вонзил меч в живот брата.
Юлиан выронил меч.
– Теперь я вижу, что ты снова стал человеком, – сказал Приап с ухмылкой и выдернул меч.
Юлиан рухнул навзничь; щит с грохотом упал рядом с ним.
Приап навис над братом, довольно улыбаясь.
– Может, тебя и нельзя убить оружием смертных, зато оружие бессмертных действует безотказно.
Внезапно сила, державшая Грейс, исчезла, и она бросилась к Юлиану, который лежал на полу в луже крови. Его дыхание стало прерывистым, тело била мелкая дрожь.
– Нет! – Грейс приподняла голову Юлиана и положила ее себе на колени, с ужасом глядя на кровоточащую рану в боку.
– Не плачь. – Юлиан дотронулся окровавленной рукой до ее щеки.
– Не бросай меня, – взмолилась Грейс. Юлиан поморщился от боли.
– Ты мое счастье, Грейс. Без тебя я бы никогда не познал, что такое любовь. – Он прижал ее руку к своему сердцу. – И еще я бы никогда не стал собой.
Грейс видела, как уходит жизнь из глаз Юлиана, и ее сердце разрывалось от боли.
– Нет! – закричала она, прижимая его голову к груди. – Ты не можешь умереть. Прошу, не уходи! – Грейс зарыдала.
– Стойте! – От пронесшегося в воздухе грозного окрика стены шатра затряслись, а Приап побледнел. Раздался раскат грома, вспыхнула молния, и в шатре появилась Афродита. Боль на лице богини, когда она смотрела на бледное холодное тело Юлиана, невозможно было передать словами.
Афродита бросила уничтожающий взгляд на Приапа.
– Что ты наделал, глупец? – гневно спросила она.
– Это был честный бой – я или он. Он не оставил мне выбора.
Афродита топнула ногой:
– Да кем ты себя возомнил? Я навлекла на себя гнев Зевса и рассорилась с мойрами, чтобы дать ему свободу. – Она так посмотрела на Приапа, словно ее тошнило от него. – Он же твой брат!
– Он был твоим, незаконнорожденным сыном, но никогда не был мне братом…
– Ах ты, ничтожество! – Афродита явно теряла терпение, и Грейс сжалась, ожидая, что сейчас произойдет что-то ужасное, но тут богиня взглянула на Юлиана и всхлипнула: – Ах, почему я сразу не защитила тебя от них! – Она опустилась на колени рядом с сыном. – Я бросила тебя одного, вместо того чтобы всегда быть рядом.
– Ладно, мать, перестань! – нетерпеливо воскликнул Приап, которому явно надоело слушать вопли Афродиты. – Все всем было известно с начала времен. Ты думаешь только о себе и о том, что мы должны сделать для тебя, и в отличие от Юлиана мы все научились принимать тебя такой, какая ты есть.
Нетрудно догадаться, что Афродите не понравились его слова; ее лицо сделалось словно высеченным из мрамора. Поднявшись на ноги, она с достоинством, которое можно ожидать только от богини, приподняла бровь и холодно посмотрела на Приапа.
– Так ты говоришь, честный бой? Что ж, давай сразимся по-честному. Танатос
[10]
еще не призвал душу Юлиана. Все, что мне нужно сделать, – это заставить его сердце биться.
И. тут же Грейс почувствовала, как тело Юлиана наполняется теплом.
Она молча наблюдала, как его охватывает золотое сияние, а страшная рана на боку затягивается. Его джинсы постепенно исчезли, а вместо них появились золотистые штаны и такая же обувь. Тело его покрылось золоченой броней, поверх которой появились кожаный мундир и красные одеяния; на запястья легли поручи из грубой кожи.
Лицо Юлиана приобрело розовой оттенок, и он, вздохнув, открыл глаза, посмотрел на Грейс и улыбнулся.
Грейс закусила губу. Счастье переполняло ее. Он жив!
– Какого дьявола? – зарычал Приап, не заметив, что в их компании появилась еще одна женщина: ее черные волосы блестели в приглушенном свете палатки. Она гневно посмотрела на Приапа.
– Верно сказала твоя мать, Приап, пора провести честный бой. На этот раз здесь не будет Александрии, чтобы отвлечь Юлиана и помешать ему отомстить.
– Афина, о чем ты говоришь? – удивилась Афродита.
– Приап специально подослал Александрию, чтобы она отвлекла Юлиана, а сам укрылся от его гнева в твоем храме.
Приап надменно вскинул голову и выпятил нижнюю губу.
– Ты вероломная дрянь, Афина, и ты всегда с ним нянчилась.
Афина рассмеялась:
– Никто с ним не нянчился, поэтому он и стал величайшим воином в истории Спарты. Сейчас он и задаст тебе трепку.
Тем временем Юлиан поднялся на ноги, и от беспощадного взгляда его глаз Грейс стало не по себе. Афродита встала между ним и Приапом.
– Я уже второй раз дарую тебе жизнь, Юлиан. Мне не удалось стать достойной матерью, так пусть хотя бы сейчас с тобой будут моя любовь и благословение. – Афродита презрительно посмотрела на Приапа. – А теперь пора разобраться с этим нытиком.
– Мама! – жалостливо заскулил Приап, но Юлиан уже двинулся к нему. И тут же Приап сделал выпад. По-видимому, он хотел застать брата врасплох, однако Юлиан двигался со скоростью и точностью, которая была бы немыслима для другого человека.
Афина подошла к Грейс и дотронулась до нежного шелка, который окутывал ее.
– Хороший шелк.
Грейс нахмурилась:
– Они дерутся, а вы обсуждаете мое платье?
– Поверь мне, у Приапа нет ни малейшего шанса. – Афина рассмеялась. – Я всегда умела подбирать полководцев.
Грейс повернулась к сражающимся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Юлиан нанес отвлекающий удар щитом и затем всадил меч в грудь Приапа.
– Гнить тебе в Тартаре! – торжествующе выкрикнул он, и Приап рассыпался на тысячи искр.
