Отбросив личные проблемы, Бет сосредоточилась на тех, за которые ей платили зарплату. К тому времени, когда она вместе с поваром закончила ревизию запасов, было далеко за полдень, и Бет решила поехать в Финикс ближе к вечеру, когда спадет жара.
Так она и оказалась в пять часов на широких людных улицах, где индейские женщины продают свои товары на перекрестках. Что же подарить Дину? Даже не будь проблемы с деньгами, ей нелегко было бы решить, что для него выбрать. Она неплохо знала, но не настолько хорошо, чтобы точно угадать его вкусы.
Нахмурясь, Бет вошла в ювелирный магазин и, так же хмурясь, вышла, потрясенная высокими ценами на обычные запонки и зажигалки. В любом случае она должна купить что-нибудь более необычное, чем банальные запонки! Все еще раздумывая, девушка шла дальше и, только когда толпа вокруг поредела, поняла, что оказалась в той части города, где раньше не была. Здесь магазины были менее фешенебельными, а люди одевались проще. Решив, что здесь она вряд ли найдет для Дина подходящий подарок, Бет повернула было назад, но остановилась. Ее внимание привлекла узкая витрина с выставленными выцветшими холстами. Ее заинтересовала картина в самом центре. Девушка решительно открыла дверь и вошла в магазин.
Галерея — это была именно галерея, хоть и совсем крохотная и пыльная, как музей древностей, — казалась пустой. Бет легонько постучала по раме одной из картин, прислоненных к стене.
— Есть здесь кто-нибудь? — позвала она.
— Иду, — откликнулся дрожащий голос, и ее вышел приветствовать пожилой мужчина в выцветших вельветовых брюках и потертом кашемировом свитере.
— Мне понравилась картина на витрине. С пейзажем меловых холмов в Сассексе.
— Так вы узнали место! — в восторге воскликнул старик. — Разумеется, вы же англичанка.
— Именно поэтому я хотела бы купить картину. Если она не очень дорогая.
— Неужели мой магазин выглядит так, будто здесь может найтись что-то слишком для вас дорогое?
Бет вспыхнула от смущения.
— Картина прекрасна. Она вполне может оказаться очень ценной.
— Как великодушно с вашей стороны сказать такое! — просиял старичок и прошаркал к окну. — Это моя работа, — пояснил он, снимая холст с витрины. — Поэтому, я думаю, вы простите мне немного гордости от вашего комплимента.
— У вас есть все основания гордиться собой, — заметила девушка, внимательно разглядывая полотно. — Все так реально… мне даже начинает казаться, что я могу сделать шаг и очутиться там.
— Никаких абстракций, — согласился хозяин галереи. — Но поэтому ее и не купили. Людям не нужны вещи, которые легко узнаются!
— Мне нужны. Сколько она стоит?
— Это для вас?
Она покачала головой, и на его лице промелькнула тень разочарования.
— Это для моего жениха. У него есть все… так много чудесных вещей, что я не знала, что ему подарить. Пока не увидела вашу картину… тогда я поняла, это именно то, что нужно.
Старик выглядел довольным.
— Вы можете взять ее за двадцать пять долларов.
— Но это слишком мало, — запротестовала девушка.
— Картина не имеет цены. Я продал бы ее только тому, кому она действительно нужна. Как вам.
— Но двадцать пять долларов…
Молча улыбнувшись, он начал аккуратно упаковывать картину.
— Когда вы были в Англии? — спросила Бет.
— До вашего рождения, дитя мое. Понимаете, моя жена была англичанкой, и я познакомился с ней в ста ярдах от места, с которого писал эту картину. Вот почему я не хотел продавать ее.
— Вы заставляете чувствовать себя виноватой. Вы уверены, что…
— Абсолютно уверен. Моя жена умерла, а я уже стар. Я буду рад, если моя картина достанется тому, кто будет ею наслаждаться.
С ощущением, что держит в руках кусочек истории, Бет вернулась на ранчо и спрятала картину в свой шкаф, а потом поспешила узнать, не может ли чем-нибудь помочь миссис Мэйс.
— Ты вернулась, — с огромным облегчением приветствовала ее нанимательница. — Дин пытается найти тебя с той самой минуты, как ты уехала.
— Что-нибудь случилось?
— Синди делают операцию.
— Сегодня?!
Миссис Мэйс кивнула.
— Поэтому он и звонил. Интересовался, знала ли ты об этом.
— Конечно, нет! Я позвоню ему и…
— Незачем. Он только что приехал.
Бет повернулась и увидела Дина, входящего в холл. Даже издалека было видно, как он бледен и напряжен.
— Ты уже слышала про Синди? — без предисловий спросил он.
— Да. Как ты узнал?
— По чистой случайности. Как ты знаешь, она отменила встречу с Линн, и Линн провела день со мной. Вернувшись с шахты, мы решили заехать к Синди. Ее управляющий сообщил, что она ушла из дому раньше с чемоданом. Сказала, будто проведет рождественские праздники со мной. — Дин покачал головой. — Линн сразу догадалась, что произошло. Да уж, если хочешь понять, что замышляет женщина, спроси еще одну женщину!
— Но вчера вечером Синди сказала, что операция через две недели. Зачем она держала все в секрете?
— Может, стоицизм, может, безрассудство. — Его голос стал сердитым. — Глупая маленькая идиотка, шею бы ей свернул!
Бет представила себе, как Синди едет в больницу в полном одиночестве… Слезы навернулись на глаза.
— Она не безрассудная, Дин, она ужасно храбрая.
Мужчина пожал плечами, не удостоив ее ответом.
— Где Линн? Я обещал Дэнни, что встречусь с ним в больнице. Судя по всему, операция назначена на половину шестого. Если Линн не готова, я не буду ее ждать.
— Можно я поеду с вами?
— Тебе нет смысла ждать там. Пройдет не один час, прежде чем мы что-либо узнаем.
— Если Линн может ехать с тобой, то и я тоже, — произнесла Бет дрожащим от возмущения голосом.
Дин пристально посмотрел на нее:
— Ты сердишься?
— А ты удивлен?
— Но я же думал в первую очередь о тебе! Ждать в больнице — не самое приятное занятие.
— Я хочу быть с тобой, — упрямо повторила она.
— Очень хорошо. У меня и в мыслях не было пренебрегать тобой, но почему-то не пришло в голову, что ты захочешь поехать. Ты не так давно знаешь Синди, и…
— Достаточно давно, чтобы переживать за нее. Между прочим, тебя я знаю ненамного дольше!
— Намек понял. Похоже, я должен извиниться.
Она пожала плечами и отвернулась, все еще кипя от возмущения.
— Пойду возьму шаль.
Когда она вернулась в холл, Линн была уже там, и они направились к машине. Дин вел в молчании, и только у входа в больницу Бет решилась поинтересоваться:
