Брина поднесла к губам стакан. «Какой-то девушке очень повезло с мужем», – подумала она, когда его взгляд скользнул по ней, с губ и шеи на грудь. Обычно ее оскорбляло подобное бесцеремонное разглядывание, но сейчас было не похоже, что этот мужчина смотрел на нее с сексуальным интересом. Скорее с любопытством, изучая ее. Но когда его взгляд переместился на ее ноги, а затем снова пополз вверх, на губах мужчины появилась одобрительная улыбка, увидев которую Брина едва не подавилась кусочком лимона, плававшим в ее стакане.
Возможно, он не женат, подумала она. Наверное, какая-нибудь девушка упросила этого красавчика сопровождать ее сегодня. Или наняла манекенщика. Брина и сама подумывала над этим, но решила этого не делать – это заставило бы ее чувствовать себя неуютно.
– Брина Макконнелл?
Брина отвлеклась от созерцания мужчины в другом конце комнаты и перевела взгляд на женщину, стоявшую перед ней. Она мгновенно узнала эти зеленые глаза и темно-рыжие волосы.
– Карен Джонсон? Как дела?
Они с Карен были президентом и вице-президентом клуба «Будущие домохозяйки Америки» и не раз напивались домашним вином отца Карен.
Карен развела руки в стороны, затем положила ладонь на круглый живот.
– Беременна в третий раз, – ответила она.
В третий? С тех пор как Брина окончила школу, она вступала в серьезные отношения всего дважды, и ни разу они не были продолжительными.
– Кто твой муж?
– Который по счету? – рассмеялась Карен.
Брина не знала, что на это ответить. «Срань господня» было явно неподходящим выражением. Вместо этого она спросила:
– Ты видела Томаса Мака? Я слышала, что он здесь.
Карен огляделась, а потом указала на манекенщика:
– Да вот же он.
* * *
Томас Мак мог определить с точностью до секунды, когда Брина Макконнелл его узнала. Ее глаза округлились, рот удивленно открылся, прежде чем она сказала: «Боже, ты шутишь!» До этого момента она даже не догадывалась, кто перед ней. Он изменился со школьных лет. Как и она. По сравнению с той девочкой, которую он знал, Брина похорошела, да и формы у нее округлились.
Томас вспомнил, как увидел ее впервые – в первый день занятий в первом классе, ее карие глаза и огромную косу. У Брины всегда были пышные волосы, отчего ее голова казалась слишком большой.
Он также вспомнил, как впервые купил ей подарок. Это было в третьем классе, после того как Брине удалили миндалины. Томас приобрел для нее голубое мороженое на палочке, которое стоило четвертак и растаяло по пути к ее дому.
Он вспомнил день, когда умерла его собака, Скутер, похороны, которые они устроили старому черному лабрадору. Томас обнимал Брину, когда она плакала навзрыд. Томасу было тринадцать, и он не плакал, но ему тоже хотелось разрыдаться. В этот день он впервые заметил изменения, происходящие с ее телом. Он держал ее в объятиях, пытаясь вести себя как мужчина и сдерживая слезы, а руки Брины, обнимавшие его в ответ, и маленькие груди, прижимавшиеся к его груди, сводили его с ума. Томас старался не представлять ее обнаженной. Он вспомнил, как оттолкнул ее и велел идти домой, потому что от ее нытья ему только хуже. Брина ушла, разозлившись, и так и не узнала, что он прогнал ее вовсе не из-за слез. Он поступил так из-за странного ощущения в груди и в паху. С того самого дня Брина Макконнелл мучила его, сама не зная об этом.
Лишь летом перед выпускным классом Томас решил, что с его чувствами к Брине нужно что-то делать. Они с друзьями были в кинотеатре «Рил ту Рил», смотрели фильм «Человек дождя», когда он наклонился к ней и впервые поцеловал. Брина не была его первой девушкой, но, когда порвала с ним, оказалась первой, кто причинил ему боль. Понадобилась пара лет и несколько подружек, чтобы Томас наконец забыл Брину Макконнелл.
Он многого добился с тех пор, как десять лет назад уехал из Геллитон Пасс. Томас поступил в Беркли и стал получать стипендию. Во время школьных выпускных экзаменов он набрал достаточно высокий балл, чтобы пойти сразу на второй курс. Три года спустя Томас защитил диплом по экономике и информатике. После колледжа он устроился на работу в «Майкрософт», но быстро понял, что не хочет работать на кого-то другого. Спустя недолгое время он и двое его друзей уволились и основали собственную компанию по производству программного обеспечения, «БизТех». Они разрабатывали программы для анализа тенденций рынка, и поначалу работа Томасу нравилась. Но вместе с компанией росло его разочарование.
День, когда они выпустили «Форчун 500» и о «БизТех» заговорили, был днем, когда Томас вспомнил, почему ушел из «Майкрософт». Компания больше не принадлежала ему, а до конца жизни думать о долях рынка и об акционерах ему не хотелось. Пять месяцев назад он продал свою долю и ушел.
Томасу было двадцать восемь лет, у него было достаточно денег, которых хватило бы на несколько жизней, и впервые у него не было цели. Теперь он понимал, чем руководствовались врачи и адвокаты, которые сворачивали успешную практику, чтобы стать ковбоями или автогонщиками. Впрочем, разведение скота и вождение машины не привлекало Томаса. Он подумывал о работе консультантом. Он не был уверен в том, что ему это придется по вкусу, но времени на то, чтобы поразмыслить, у него было вдоволь.
Джордж Аллен, поставщик медицинского оборудования, бывший тромбонист школьного оркестра и главный шутник класса, закончил рассказывать анекдот, и все вокруг засмеялись.
Всю жизнь Томас прилагал максимум усилий, чтобы добиться успеха, и никогда не оглядывался назад. До тех пор, пока не получил приглашение на встречу выпускников. Когда он увидел в списке имя Брины, ему стало интересно, как она поживает. Растолстела ли она или, может, у нее пятеро детей? Чем больше он об этом думал, тем интереснее ему становилось.
Честно говоря, отчасти он приехал сюда лишь затем, чтобы выяснить, заставит ли она его сердце сжиматься.
Нет, не заставила.
Томас поднял свой стакан и посмотрел на Брину через стекло. Она наклонилась влево, рассматривая прическу Карен Джонсон. Затем на лице Брины появилась улыбка, которая не давала ему покоя с восьмого класса по двенадцатый. Тайна чуть приоткрытых женских губ заставляла Томаса дышать чаще. Его рукам не терпелось прикоснуться к Брине. Он вспомнил, как в ее комнате, у него дома или в старом дедушкином автомобиле он испытывал возбуждение. Тогда Томас задумывался о том, что бы сделала Брина, если бы об этом узнала. Если бы он взял ее за руку и позволил почувствовать, что она с ним делает. У Томаса перед глазами все плыло от желания, но он так и не решился на что-то большее, чем просто поцеловать ее.
Он допил свой стакан к тому моменту, когда Джордж рассказал очередную шутку, на этот раз о женщинах и рыбах, и снова не засмеялся лишь Томас. Ему не нужно было колотить себя в грудь или унижать кого-нибудь, чтобы чувствовать себя мужчиной. Может, он и не расстался с девственностью в первый же год обучения в колледже, но наверстал упущенное время и мог с уверенностью сказать, что ни от одной женщины, которую он знал, не пахло рыбой. Рассмеяться значило признать, что такое было. В конце концов это заставило Томаса задуматься о том, с какими же женщинами путается Джордж.
