Женевьева встала и, поправив юбку, пошла к умывальнику. Вернувшись в кабинет, она увидела, что на краю ее стола сидит Джордж Фуллертон.
– Я принес тебе кофе, – сказал он.
– Спасибо, Джордж, но я уже выпила одну чашку.
– Нет, не выпила. – Он указал на чашку, стоявшую на ее столе. – Твой кофе уже остыл.
Женевьева почувствовала, что начинает краснеть.
– Ох, я совсем о нем забыла.
– Хочешь сказать, что все твои мысли заняты работой? – спросил Фуллертон.
– Да, просто голову некогда поднять, – ответила она.
– То есть ты думаешь о Синклере?
«Это был предупредительный выстрел», – подумала Женевьева. Она очень хорошо знала Джорджа и поняла, что он к чему-то клонит.
– Почему я должна о нем думать? – поинтересовалась она с легкой усмешкой.
– Я слышал, что вы с ним встречаетесь, – сказал Фуллертон. – Я имею в виду на светских мероприятиях, – пояснил он и, немного помолчав, добавил: – Например, на выставке антиквариата. Я прав? Довольно привилегированное мероприятие, ограниченное число приглашенных… По-моему, выставку устраивал один из тех баснословно богатых парней, с которыми водит дружбу Синклер.
– Ты все неправильно понял, Джордж, – сказала Женевьева. – Я знакома с джентльменом, который устраивал выставку, но не знала, что он – друг Синклера. Мы с Синклером почти не разговаривали. Это был просто приятный вечер за городом.
– Синклер говорил тебе, что собирается в Японию?
На этот раз Женевьева искренне удивилась.
– Нет, не говорил. Мы с ним вообще не говорили о работе.
– Возможно, это просто слухи, – произнес Фуллертон. – Однако уже довольно давно поговаривают о том, что Синклер планирует расширить рынок сбыта своей продукции и Япония попала в сферу его интересов. Если Синклер планирует расширяться, то и мы сможем расшириться вместе с ним. Конечно, при условии, что он подпишет с нами контракт.
– Джордж, я уверена, что он подпишет. Если Синклер действительно положил глаз на японский рынок, то прежде чем сделать решительный шаг, он должен выработать стратегию продвижения. Ему нужно все обдумать и составить четкий план действий.
– Я согласен с тобой. Возможно, именно поэтому он так долго морочит нам голову, не давая окончательного ответа.
Помолчав немного, Джордж улыбнулся Женевьеве. Одними губами. Его глаза по-прежнему оставались серьезными. В них светились ум и проницательность.
– Не забывай о том, что у «Лукки» есть Джейд Челфонт, а она знает Японию как свои пять пальцев.
– Джейд Челфонт занимается кендо, – сказала Женевьева, – но это не значит, что она хорошо разбирается в том, как нужно вести бизнес в этой стране.
– Она жила в Японии. Тренировалась там. Она даже говорит по-японски. И поэтому может стать очень полезным помощником.
– Похоже, ты хорошо осведомлен о том, что представляет собой Джейд Челфонт, – заметила Женевьева.
– Добывать нужную информацию – это моя работа, – ответил Фуллертон.
– Интересно, из каких источников?
– Это секрет, – улыбнулся он, направившись к двери. – Люди очень любят сплетничать. Я знаю, что в каждой сплетне есть доля правды. На твоем месте я бы в первую очередь постарался разузнать как можно больше об этом японском вояже. Иначе все закончится тем, что мисс Челфонт обскачет тебя на повороте.
Женевьева лежала в ванной, пытаясь расслабиться, и думала о Японии. В ее воображении, словно по волшебству, возникали различные образы. Она представляла одетых в черные деловые костюмы бизнесменов, вежливо и несколько чопорно раскланивающихся друг с другом. Вечером эти бизнесмены едут к гейшам. Там царит интимная атмосфера. Они пьют саке, их развлекают прекрасные вышколенные гейши, которые там работают.
Она знала, что гейши не проститутки, они не оказывают интимных услуг, но вполне возможно, что среди них есть и такие, которые, развлекая богатых клиентов, не ограничиваются пением под аккомпанемент кото. Женевьева где-то читала о том, что традиционное кимоно гейши с воротником-стойкой имеет довольно интересный покрой. Когда женщина смиренно преклоняет колени перед своим господином, между широким негнущимся воротником и шеей гейши образуется глубокий «тоннель», через который мужчина может увидеть всю ее спину до самых ягодиц и даже то, что находится ниже. Наклонившись, он может погладить нежную шею девушки или, заставив ее сесть и раскрыв кимоно спереди, полюбоваться грудью и поласкать ее. Он также может, развязав туго затянутый пояс, полностью раздеть девушку. «И она при этом будет улыбаться, послушно кланяясь ему», – подумала Женевьева. А может быть, пока джентльмен гладит и ласкает ее, будет бормотать «благодарю вас». Ну не женщина, а просто совершенство – покорная, безропотная, готовая исполнить любую прихоть мужчины. Неужели Синклеру, когда он приедет в Японию, тоже окажут подобное гостеприимство? Может быть, японские друзья и партнеры Синклера позаботятся о том, чтобы у него была возможность не только осмотреть наиболее известные достопримечательности их страны, но и познакомиться с японскими традициями. Днем, например, он будет посещать буддийские монастыри и синтоистские усыпальницы, а вечером – дома гейш.
Подумав о том, что Синклер будет развлекаться в обществе красивых и покорных японских женщин, Женевьева едва не застонала от злости. Интересно, гейш обучают каким-нибудь особенным эротическим приемам, с помощью которых можно возбудить в мужчине желание? Понравится ли гейше то, как отреагирует Синклер на столь изощренные ласки? Женевьева представила, как будут контрастировать их тела – высокий мускулистый Синклер и хрупкая, миниатюрная японская девушка. Она вообразила, как умелые губы, язык и руки гейши доводят Синклера до экстаза. Женевьева знала о том, что японские женщины считают высоких и крепких европейских мужчин некрасивыми. Однако гейша сумеет скрыть свои симпатии и антипатии и сполна отработает деньги, которые заплатил клиент. Понравится ли Синклеру гейша, сможет ли она разжечь в нем настоящую страсть? «Да, сможет, – подумала Женевьева. – В бледных лицах этих женщин, в их гладких блестящих волосах, в их национальных одеяниях есть что-то утонченно-изысканное и эротичное. Кажется, они созданы для того, чтобы ублажать мужчин».
«Синклеру это понравится», – подумала она, недовольно фыркнув. Такое понравится любому мужчине. То, что женщины изо всех сил стараются завести их, льстит их самолюбию и возбуждает. Наверное, именно поэтому мужчины и любят стриптиз. Им кажется, что танцовщица раздевается только для них. Женевьева несколько раз прокрутила кассету, которую прислал ей Синклер, и даже попыталась станцевать под нее, однако ей все время казалось, что она двигается очень неуклюже. Для того чтобы расслабиться, она даже выпила несколько бокалов вина, а танцуя, представляла, что на нее смотрит Синклер. Но это не помогло.
Женевьева представила, что она – дерзкая, сексуальная соблазнительница. Вот она начинает танцевать, выделывая пируэты и принимая пикантные позы. Потом, сняв платье и нижнее белье, вращает голым телом, извиваясь в такт музыке. Синклер смотрит на нее, постепенно возбуждаясь, и наконец, расстегнув брюки, хватает ее за руку, не дождавшись конца танца, и сажает себе на колени.
