— Я тебя поняла, — со смехом оборвала его, с удовольствием ероша лохматые макушки. — Пригляжу, конечно. Мы к морю пойдем, пособираем ракушки, как раз запасы порошка почти кончились, кое-какие травы поищем, и вообще постараемся провести время с пользой. А, молодежь? К морю пойдем?
Дети радостно загомонили, Николай благодарно улыбнулся, и я, завернув со всем выводком в кладовку за кое-какими нужными мелочами, вышла обратно под яркое солнце.
Так получилось, что за время войны при госпитале вырос небольшой сиротский приют. Дети из разных семей, разных возрастов, разных видов, но с одинаковыми судьбами. Почему-то детишкам часто везет выжить там, где взрослые погибают. Боги берегут?
В группе, опекаемой пожилой одинокой гномкой Дроброй, была одна человеческая девочка, осиротевшая совсем крошкой, и пятеро эльфов, из которых четверо — мальчишки. Девочек я взяла за руки, мальчишки с гордостью приняли на себя миссию «охраны и защиты слабых», и мы дружно двинулись к берегу, жизнерадостно болтая о какой-то ерунде. Дети делились собственными наблюдениями, проблемами и мыслями, я — рассказывала какие-то полусказочные истории, и всем стало хорошо.
Детей я действительно любила и рядом с ними оживала даже тогда, когда ничто больше меня не трогало. Каждый раз я с тоской и болью вспоминала Ира, остро сожалея, что боги за десять лет так и не подарили нам этого счастья. И винила в этом себя, вспоминая ничем не подтвержденные слухи, что интенсивные занятия магией смерти приводят к бесплодию.
Сейчас привычная горечь попыталась подняться в душе, но детский смех и пахнущий морской солью ветер быстро прогнал ее прочь.
— Ой, Тилль, а что это он делает? Танцует, да? — затеребила мою руку Альвиир, Виля — эльфийка из диких, когда мы уже подходили к морю. Я не сразу сообразила, о чем речь: вперед я не смотрела, больше сосредоточилась на мальчишках, носящихся вокруг, а для этого требовалось вертеть головой на все триста шестьдесят градусов.
— Кто, Виль? — уточнила, обшаривая взглядом широкий полукруглый пляж, выступивший из-за скал, между которыми мы пробрались в лагуну. Море в порту почти всегда оставалось спокойным, и найти на берегу что-то интересное получалось редко, а здесь волны с шелестом набегали на мелкий песок и часто оставляли на нем забавные диковинки. Собственно, звонкое девичье «а вот он» можно было пропустить мимо ушей, потому что на объект интереса я наткнулась почти сразу.
На пляже обнаружился Фель. Спрашивается, неужели кто-то из нас не мог выбрать другое место для прогулки? Или опять боги дурачатся?
Впрочем, понять, что именно он делал и что так заинтересовало Вилю, я не успела — маг заметил наше появление и замер. Нас разделяло метров тридцать песчаного пляжа с раскиданными по нему некрупными обломками скал, так что не увидеть друг друга оказалось сложно. Мои подопечные насторожились, кто-то из мальчишек решительно встал передо мной в явном намерении защитить, а я замерла, не зная, что предпринять. С одной стороны, зачем мешать его уединению, провоцировать конфликт, да и вообще лишний раз пересекаться? Но с другой — поспешное отступление в моем случае будет похоже на бегство, а пляж большой и прекрасно может вместить всех желающих.
Повисшую паузу нарушило непонятное шевеление у ближайшего к Бельфенору камня, из-за которого вдруг выскочил светловолосый мальчишка-эльф, по виду не старше моих подопечных, и метнулся к светлому. Я инстинктивно качнулась вперед, намереваясь окликнуть его и предостеречь от глупостей, но мальчик повел себя неожиданно. Вместо того чтобы бросаться на светлого с кулаками, он прижался к боку мужчины, затравленно глядя на нас. Федь успокаивающим жестом положил ладонь на лохматую макушку, а я решительно двинулась к этой парочке. Мальчик мне совершенно определенно был незнаком, и в этом стоило разобраться.
Бельфенор из корней Серебряного Дуба
Прогулка по окрестностям отчасти примирила меня с действительностью. Стоило городу исчезнуть из поля зрения, а ногам ступить с обработанного камня брусчатки на мелкий песок, и я понял, что здешняя природа тоже мне отвечает. Местные сосны с длинными мягкими иглами, развесистые пальмы и яркие рододендроны все равно отзывались на призыв, шелестели на легком ветру и источали изумительные ароматы. Даже ковер из низкорослой колючки, по виду совсем сухой, на самом деле оказался переполнен силой. И пусть местные пронизанные и прогретые солнцем растительные жители отличались от густых тенистых лесов родной земли, но они были готовы их заменить. Правда, не сейчас; сейчас жаркое солнце сморило всю зелень, и та отзывалась неохотно, вяло.
Связь эльфов с живой природой, с растениями, это не магия, как полагают другие виды. То есть мы связаны через магические поля, но это не чары, это… как дыхание. Чтобы жить, нужно дышать — это работает со всеми видами. А Перворожденным нужно чувствовать рядом отклик неторопливой размеренной жизни растений.
Сейчас я не планировал охотиться, но к окружающему миру присматривался внимательно и вскоре понял, что особенных трудностей с дичью не предвидится. Здесь в изобилии водились кролики, кое-какие вполне подходящие для пищи птицы вроде куропаток, несколько раз попадались следы косули. Нашлись целые заросли одичавшей картошки, с готовностью обменявшей пару горстей мелких клубней на энергетическую подпитку. Аккуратно завернув «улов» в плотный пальмовый лист, я спустился к пляжу и выбрал место у его края, где скалистый выступ выдавался далеко в море, служа естественным волнорезом. На камнях там, судя по всему, хватало ракушек, которые тоже годились в пищу, а наличие водорослей у основания мыса внушало оптимизм по части рыбалки.
Правда, я даже толком не успел осмотреться. Только скинул рубашку и сапоги, закатал штаны до колена и зашел в невысокий прибой, когда за спиной раздался испуганный звонкий возглас, одновременно с которым пришел сигнал от сработавшей охранки, машинально брошенной на сложенные на небольшом плоском камне вещи.
Обернувшись, я обнаружил незадачливого воришку: им оказалась не какая-нибудь обнаглевшая чайка, а вполне разумное существо. Более того, разумное существо было мальчишкой-эльфом годков двадцати, плюс-минус пять лет.
— Тебе мама не говорила, что чужое брать нехорошо? — уточнил я, подходя к пылающему на песке огненному контуру, не пускавшему малолетнего хулигана на свободу, и с интересом разглядывая неожиданную добычу.
— У меня нет мамы, — задиристо возразил он, понимая, что попался и бежать некуда.
— И отца, чтобы надрать уши, тоже нет? — понимающе уточнил я. Вместо ответа он зло, по-звериному зыркнул из-под лезущих в глаза растрепанных патл. Мальчишка оказался заросшим, явно давно нечесанным, но неожиданно чистым. Босые ноги, прозрачные от дыр штаны, рубаха, судя по длине — с чужого плеча. — И что же тебе понадобилось в моих вещах? Сапоги ведь явно не по размеру.
— Да что мне твои сапоги? Я пожрать хотел, у тебя там что-то в лист завернуто.
— В лист… да. Почему ты тут совсем один, да еще настолько голодный, что дошел до воровства? — Я озадаченно вскинул брови. — Горожане не производят впечатления голодающих или особенно прижимистых. Не думаю, что ребенку отказали бы в куске хлеба.
