Книга Тайное сокровище Айвазовского, страница 6. Автор книги Юлия Алейникова

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Тайное сокровище Айвазовского»

Cтраница 6

Ее супруг, ссутулившись, сидел в кресле с самым несчастным видом, только что не плакал.

— Да успокойтесь вы, вовсе я не из-за вашей матери пришел, — вклинился наконец Алеша, когда она умолкла на секунду, чтобы набрать воздуха.

— То есть как не из-за матери? — недоверчиво вытаращилась хозяйка, а ее пришибленный супруг поднял вихрастую, похожую на подвядший кабачок голову и с надеждой взглянул на Алексея.

— Меня интересует, где был ваш супруг в ночь с шестого на седьмое декабря. — Алеша решил все-таки опуститься на диван.

— Не помню, что это были за дни, но мой муж всегда ночует дома, так что и с шестого на седьмое дома был. А в чем, собственно, дело?

— Виктор Эммануилович, вы знакомы с Сергеем Игнатьевичем Коростылевым? — проигнорировав хозяйку, обратился Алексей непосредственно к Сурмилину.

— Коростылевым? — вытаращился тот, хлопая ресницами, и его вытянутое лицо удлинилось еще больше.

— А кто это? И при чем здесь Витя? — снова встряла боевая супруга.

— Так как же, Виктор Эммануилович? — Алеша пытался игнорировать ее по возможности.

— Да нет вроде, — промямлил тот. — А кто это?

— Это следователь, который вел ваше дело о разбойном нападении. — Алексей внимательно наблюдал за реакцией Сурмилина.

— Вот, а говорите мамаша ни при чем! Чего она еще придумала, к чему здесь этот следователь? Я уже сто раз объясняла: Витя ее не бил, это я случайно ей фингал тогда поставила, врет она все. И следователь этот с ней заодно! Мало им, что Витю на пять лет упекли? Теперь еще какую-то гадость подстраивают? — Щеки Сурмилиной раскраснелись и стали похожи на два помидора, нос задрался, а вид был таким, словно она собиралась поставить фингал и Алексею.

Глядя под эти крики на перепуганного Сурмилина, он понял одно: кто бы ни убил Коростылева, это точно был не он. Уж скорее на такой шаг была способна его боевая супруга, хотя и она, кажется, здесь абсолютно ни при чем. Ничего больше он не стал объяснять, молча поднялся с дивана и отправился восвояси.

— Эй, ты куда пошел-то? А со следователем что? — бросилась ему вдогонку Сурмилина.

— Ничего. Ошибка вышла. — И он поспешил вниз по ступенькам.

— Не хандри, Алексей, — похлопал его по плечу майор Терентьев, когда он на следующее утро явился к начальству с докладом. — Ты же не рассчитывал, что мы так легко и быстро дело раскроем? Не вешай нос. Завтра суббота, отдохнешь, выспишься, а с понедельника с новыми силами за работу. А сегодня сгоняй-ка в экспертизу, поторопи Пронина. Мне по убийству на улице Ломоносова ответ графолога во как нужен.

Только выспаться Алеше не удалось. Так часто бывает: когда надо рано вставать — никак не проснуться, а появится возможность отоспаться за неделю — открываешь глаза ни свет ни заря. Теперь он, подперев голову рукой, лежал и слушал сонную тишину квартиры. За окном было темно и студено, узоры по краям рамы отсвечивали серебром в свете уличных фонарей. Лежать было нестерпимо тоскливо, но будить родителей не хотелось — в их смежной двушке без шума даже на кухню было не выйти, чтобы чаю попить. Повертевшись с боку на бок, Алексей от скуки стал размышлять о деле Коростылева, хотя еще вчера дал себе зарок на выходные выкинуть все это из головы. Но делать было нечего, и мысли сами собой потекли в этом направлении.

Вот как удивительно несправедливо устроена жизнь. Жил себе человек, служил, честно тянул лямку. Большой карьеры не сделал, но на пенсию вышел с почетом. Сына вырастил — тот уехал, а он остался один, никому не нужный, всеми забытый. Даже словом перемолвиться не с кем, если не считать соседей по коммуналке. Хотя что их считать, чужие люди. И вот живет этот человек совсем один. Встает утром, ставит чайник, умывается, завтракает. Потом наводит порядок в комнате. А потом? Читает газету? Идет в магазин? Может, телевизор смотрит? И так каждый день. Ужасно. От такой жизни захиреть можно. Нет, можно, конечно, на работу устроиться, например ночным сторожем, но вряд ли от такой работы особенное веселье бывает. Алеша представил себя на месте покойного Коростылева и физически ощутил тоскливое однообразие его жизни. Жуть, через месяц волком завоешь. И ведь хоть бы друзья у него были или приятели какие, хоть бы в кружок при жилконторе записался. Так ведь нет. Чем же он занимался целыми днями, этот несчастный старик? Должно же было у него быть хоть какое-то дело? Дежурил он сутки через трое, не переломишься, да еще и спал наверняка на службе, если бессонницы у него не было.

Алеша даже сел на кровати, чтобы мысли текли пободрее. А ведь и правда, должен же был Коростылев чем-то себя занять. Человек проработал всю жизнь с людьми, деятельный, общительный, судя по откликам бывших коллег, компанейский, никогда не отказывался посидеть в праздник, выпить, за жизнь поговорить — и вдруг замкнулся, похоронил себя в коммунальном раю.

Что-то здесь не так. Ведь соседи, как сказал Терентьев, целыми днями на работе пропадали, а Коростылев мог в их отсутствие гостей к себе водить и даже роман завести. А что? Жил он бобылем, сын далеко, у него своя жизнь, а Коростылев был еще вполне ничего, крепкий старикан, мог какую-нибудь старушку симпатичную подцепить.

Собственная идея Алеше до того понравилась, что он, забыв о намерении не будить родителей, окончательно встал с кровати и поспешил на кухню ставить чайник, а потом умываться. Надо было торопиться, чтобы застать всех соседей Коростылева по квартире и по подъезду, а заодно во дворе пообщаться с жильцами. Покойный жил в старом доме, двор маленький, из всех окошек видно, что в нем делается. Посреди двора горка, качели, песочница, мамаши с малышней гуляют — может, что заметили. И он, бодро громыхая посудой, принялся готовить себе завтрак.

— Ой, да что вы, он с нами редко гулял. — Старушка в меховой шапке вытирала нос верткому карапузу и одновременно делилась с Алешей. — Летом, когда погода хорошая, у нас все, почитай, пенсионеры на лавочке во дворе собираются. Здесь хорошо, тень. Мужчины в домино играют, а он подойдет, поздоровается, минуты три поговорит и пойдет куда-то. Энергичный был мужчина. И одет всегда аккуратно, не скажешь, что одинокий.

— А куда же он все ходил? Может, рассказывал кому-то?

— Это вы у Михаила Степановича спросите из третьего подъезда или у Павла Петровича из шестого, он с ними иногда в шашки летом играл. Мне-то в чужие дела некогда нос совать, у меня двое внуков.

К бабуле как раз неслась с ревом девчушка лет пяти.

— Баба, писать! Писать хочу!

— Ох ты господи! Да куда же на морозе-то? Марья Гавриловна, посмотрите за Дениской, я с Леночкой домой пописать сбегаю! — И старушка, забыв о приставучем милиционере, поспешила в подъезд.

А Алексей, страшно довольный собой, отправился искать Михаила Степановича, радуясь собственному везению.

— Ну я Михаил Степанович, — пробасил крупный одышливый мужчина с небритыми седыми щеками. — Чего надо?

Неприятный тип. И любитель выпить, это сразу понятно.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация