Устроившись на кровати, она обратилась к подозрительно притихшему Кузе и сказала:
– Новый приказ видящей. Запрещаю домовым уходить умирать. Попавшие в такую ситуацию должны обращаться за помощью к видящей или в совет домовых. И если домовой действительно не может оставаться в том доме, выделить ему новый. Вот! Что скажешь, Кузя?
– Класс! Ты первая додумалась издать такой закон! Знаешь, сколько братьев уже погибло от человеческой подлости?
– Догадываюсь. Если за два дня нам встретились шестеро домовых… Статистика вырисовывается ужасающая. Кстати, этих пристрой пока во дворец, комнат там много, мешать не будут. Приедем – разберемся, кого куда расселить.
– Хорошо, – грустно вздохнул домовой.
– А теперь рассказывай, почему ты постоянно вздыхаешь? – требовательно спросила Тэйла.
Домовенок состроил плачущую физиономию и запричитал:
– Не уберег я тебя, хозяйка! Не уберег! – И зарыдал.
Тэйла выпучила глаза от неожиданности. Потом, решив, что сюсюканьем только увеличит слезный разлив, строго приказала:
– Рассказывай!
Кузя вытер слезы, вздохнул и выдал:
– Хозяйка, зачем тебе пажи? Ну не нужны! Оставь здесь этих детей! Эх, не оставишь ведь, все равно не оставишь… И мне говорить так не следует, о-хо-хо… Нашли бы им хорошую семью, детей на свете много, будут тебе пажи… Обрек я тебя на страдания! Не уберег! – причитал домовой.
От такого поворота к выпученным глазам присоединился открытый рот, и девушка возмутилась:
– Кузя, когда я чего-то не понимаю, я злюсь! И ненавижу всякие недомолвки. Говори по существу: чем тебе мешают эти дети?
– Магия у тебя проснулась. Ты – видящая. У тебя получится. Посмотри на них магическим зрением. На ауру гляди. Видишь?
Тэйла посмотрела на мальчишек, как учил мэтр Бирон, расфокусировав обычное зрение. Получилось! Она увидела белое свечение, обрамленное серебряной каемочкой. Дети словно светились.
– Вижу! Как красиво, Кузя! Белый переливается разными оттенками. Никогда не видела такую палитру. Столько разного белого!
– Каемочку серебряную видишь?
– Да! Как жидкое серебро!
– Вот то-то и оно! В этом вся наша печаль… – совсем поник домовой.
Тэйла укоризненно посмотрела на Кузю. Опять недосказанность и недомолвки! Вздохнув в очередной раз, верный друг спросил:
– Готова узнать страшную правду? Так вот, у людей и нелюдей разная каемочка бывает. Синяя, красная – разная, в общем. А такую ты ни у кого не увидишь.
И замолчал. Интриган. Ушел в нирвану. Тэйла вспомнила, как героиня фильма «Театр» говорила: «Если взял паузу – держи ее до конца!» Кузе бы в театре играть! Девушка кашлянула, напоминая о себе, и домовой очнулся.
– Только у драконов! – дрожащим голосом произнес наконец Кузьма.
– Ты же говорил, что они в ловушке уже лет десять, – прошептала ошарашенная девушка.
– А детям по девять лет. Понимаешь? Эти мальчишки на самом деле драконы-полукровки! – трагически заломил руки Кузя.
Тэйла пыталась собраться с мыслями.
– То есть их отцы – драконы? И они живы?
– Живы, конечно, что с ними станется! Только сидят в ловушке в Зачарованных горах. Полукровки в пятнадцать лет должны пройти особый ритуал, иначе – смерть. Драконья сущность рвется наружу и разрывает человеческую оболочку. Но ритуал могут провести только драконы.
– А драконы в ловушке. Замкнутый круг! – ахнула девушка.
– Вот я и говорю, не уберег я тебя, обрек на страдания. Ты ж сердобольная, ты же их не бросишь! Прикипишь сердцем, а они… – завел старую песню домовой.
Хорошо, что Тэйла уже лежала, падать было некуда. Мысли метались, путались, она попробовала сосредоточиться:
– Погоди, Кузя, не причитай. Из любого положения должен быть выход. Просто надо подумать.
– Да какой же тут выход? Безвыходно получается… Думай не думай…
Жестом приказав Кузе помолчать, Тэйла пустилась в рассуждения:
– Чтобы провести ритуал, нужны драконы. Драконы в ловушке. Чтобы освободить драконов, нужно исполнить пророчество. Чтобы исполнить пророчество, нужен Хозяин гор. Значит, нужно найти Хозяина гор, – пришла к выводу королева.
– Ну конечно! – воскликнул домовой. – А как его искать?
– Ты не знаешь? – с надеждой спросила Тэйла.
– Я еще молодой домовой…
– Значит, будем спрашивать у старых, мудрых. Не может быть, чтобы никто ничего не знал. Вон лешего спросим, ему миллиард лет.
– Столько не живут, – улыбнулся Кузя.
Молодому домовому полегчало. Когда он увидел привязанного к дереву маленького дракончика, даже не подумал, что хозяйка так его приветит. Ну спасли и спасли. Логика у домового другая. Когда хозяйка предложила мальчишке быть ее пажом, он не успел предупредить. Хотя что бы это изменило? А уж когда встретили второго…
– Кузя, а мэтр Бирон почему не сказал, что они драконы-полукровки?
– Так он не видит. Специальный амулет нужен, – объяснил домовой… и ахнул одновременно с хозяйкой. Оба вспомнили про мага, о котором говорил Шон.
– То есть он понял, что мальчик – дракон-полукровка и дал добро на его избиение?
– Так и его домовой ушел.
– Этого мало! Лишится он дома, новый намагичит.
– У законников спросим, он свое наказание получит, ты не сомневайся. Магия – материя тонкая, у магов законов много.
Тэйла вздохнула:
– Вот видишь, ты хоть и молодой, но очень умный. Ой, Кузя! У нас говорят – от сумы да от тюрьмы не зарекайся. Помнишь, я сказала тебе: «Какое мне дело до драконов?» А вот получается, что самое мое. Ладно. Значит, план такой – искать Хозяина гор. Время у мальчишек еще есть. И найди пророчество, пригодится.
Тэйла хотела еще что-то сказать, но веки потяжелели, глаза закрылись, и девушка уснула.
– Спи, хозяйка, отдохнуть тебе надо, набраться сил. Схожу, домовых пристрою, а ты присмотри здесь.
– Мог бы и не просить, – буркнул таверный. – Присмотрю.
Проснувшись, Тэйла увидела вальяжно рассевшегося у нее на животе личного домового. Он улыбнулся и приветственно помахал рукой.
– Доброе утро, хозяйка, – ласково произнес домовеныш.
– Доброе, Кузя, – сладко потянувшись, ответила девушка. – Ку-узя… Кузяка!
– Чего это ты надумала, хозяйка? – с наигранным испугом замахал ладошками Кузьма.
– Потискать тебя хочу, – пытаясь ухватить эфемерного домового, нежно сказала девушка. – А ну-ка уплотнись! А ну-ка материализуйся!
– Ишь, чего удумала! Без меня есть кого тискать, – постепенно уплотняясь, возмущался домовой. – Тискальщица!
