— Разрешите?
— Заходи. Что ещё на этот раз?
— Связисты сказали, что, если до конца месяца из УВД не поступят деньги, отключат за неуплату с первого августа телефоны в райотделе — выпалил на едином дыхании тыловик.
— Все что ли?
— Нет, ваш оставят, и — в дежурке. Ну как в прошлый раз.
— Что ФИНО областное говорит?
— Как всегда говорит. Денег нет, решайте на местах.
— Ну и что ты предлагаешь? — начальник полез в стол за сигаретами.
— Ну, как всегда, наверное… — пожал плечами пом. по тылу — Пусть начальники служб потрясут барыг на спонсорскую помощь и рассчитываются каждый за свои телефоны. Связисты всю сумму сразу не требуют, хотя бы…
— Я против! — неожиданно встрял в разговор Прошкин — Я лично у этих сволочей больше просить ничего не буду…
— Да ради Бога, Анатолий Сергеевич — начал заводиться Игошин — Пусть ваше следственное управление платит за ваши телефоны. Ради Бога! Ты же знаешь прекрасно, что без спонсоров я б давно входную дверь в отдел забил досками! Крест-накрест… Но сохранил бы принципиальность. Ты это предлагаешь?!
— Я ничего ещё не предлагаю — не остался в долгу начальник следствия — Вопрос этот обсуждать лучше вдвоём…
— А хрен ли тут обсуждать! — всё больше выходил из себя начальник милиции — Вот она, смета, смотри: заполнена одна графа-зарплата. В остальных графах пусто! Всё, полный абзац! И что ты собираешься обсуждать? Какого ещё…
— Разрешите? — в дверях показался зам. по кадрам.
— Что надо?!
— Я потом — Сергеев скрылся.
— Короче — закончил дебаты Игошин, обращаясь к тыловику — всех начальников служб в восемнадцать часов соберёшь у меня по этому вопросу. И Вы, Анатолий Сергеевич — перевёл взгляд на второго собеседника — тоже, пожалуйста, зайдите.
Помощник по тылу ушёл. Тут же появился Сергеев.
— Разрешите?
— Да. Какой вопрос?
Сергеев прошёл к столу, поздоровался с обоими за руку. Заметив мрачные лица, замешкался, не решаясь присесть.
— Может я лучше потом зайду?
— Ты чего ломаешься, как красна девица! — совсем взбеленился Станислав Викторович — Садись! Какой вопрос?
— Вообщем так — скороговоркой начал Сергеев — До меня тут информация нехорошая дошла. У нас в городе филиал банка какого-то крупного открывается. Начальник службы безопасности там — наш бывший работник. Людей себе набирает. Из райотдела, насколько знаю, ваши, Анатолий Сергеевич, Глебов и Крассовский хотят уходить. Из розыска — Самохвалов и Рабочий, якобы. Ещё из других служб двое или трое собрались увольняться…
— И когда он открывается?
— Кто? — не понял в запарке кадровик.
— Конь в пальто!
— А банк-то. Не знаю точно, но, как понял, в ближайшее время…
— Какой у нас некомплект сейчас?
— Одиннадцать процентов…Я разговаривал сейчас с Глебовым и Рабочим — продолжил информировать зам. по кадрам — Глебов, говорит, что за эти восемьдесят баксов в месяц пропадать здесь сутками не собирается. А «бабло» брать и погоны марать, говорит, не буду. И Рабочего зарплата не устраивает. В банке, говорит, шесть тысяч спокойно получать буду, да ещё квартальные там, премиальные…
— Ну и денёк сегодня — пробурчал Игошин — А так хорошо начинался… — через дежурного вызвал Батманова.
— Как дела, Вадим Ильич?
— Нормально…пока.
— Вот именно, что «пока» — начальник РОВД закурил — Ты про новый банк слышал?
— Знаю, что открывается скоро.
— Я тоже знаю… — Станислав Викторович поднялся с кресла, подошёл к окну. Пальцами одной руки, свободной от сигаретины, стал массировать по очереди виски — Знаешь, что два твоих бойца собираются увольняться и уходить в этот банк охранниками?
— Не два, а три — внёс поправку невозмутимый Батманов.
— Очень хорошо владеешь обстановкой! — голос шефа не предвещал ничего хорошего — Только не понимаю, почему такое спокойствие олимпийское. Ты сейчас исполняешь обязанности начальника криминальной милиции. Вернётся тот из Чечни, а тут «здрасте-пожалуста», из всего отделения уголовного розыска один Вадим Ильич остался, собственной персоной. Остальные все — на гражданке, сторожами устроились! Тебя что, кадровые вопросы вообще не волнуют?!
— Почему не волнуют…
— У тебя сколько лет Рабочий работает?
— Около двух…
— А почему этот салага уже спокойной сытой жизни захотел? А ваши, Анатолий Сергеевич, два красавца, почему себя так повели, если это правда?
— Я Вас никогда не обманывал — обиделся Сергеев — Я…
— Да помолчи ты… — сморщился начальник милиции — Я это к чему всё говорю… Это тебя касается в первую очередь, Батманов. Ты всё носишься, сам задерживаешь, сам колешь… А у тебя ведь целое подразделение — восемнадцать единиц по штату. Ты их, в первую очередь, организовывать должен, ты их воспитывать должен. Ты ру-ко-во-ди-тель, в первую очередь. Ты меня понял?
— Понял, Станислав Викторович — Батманов поднялся со стула — Разрешите идти?
— Все можете быть свободны. Работайте со своими, вечером мне доложите.
— Я на минуту останусь — подал голос Прошкин.
Когда остались вдвоём, начальник следствия подошёл к стоящему у окна Игошину — Вообщем…это, Станислав Викторович. Я заканчиваю июль и это…на пенсию буду уходить.
— Вы что сегодня, с ума все посходили! — Станислав Викторович усиленно тёр пальцами виски — Ну и денёк… — Это ты сегодня что-ли решил?
— Давно уже решил. Устал я… надоело колхозников одних сажать. А настоящее ворье как жировали, так и жируют. Ещё командуют нами, сволочи… Нас же за идиотов держат, Викторыч? Неужели ты не понимаешь!..
— Да хватит ты причитать — Игошин опять полез за сигаретами — Министр сейчас у нас гражданский человек, с понятием должен быть. Всё равно развал этот кончится. И деньги будут платить, и…
— Бесполезно — упорствовал Анатолий Сергеевич — Пока нами будет командовать жульё, милиция из ямы этой не выберется.
— Ты меня конечно извини, Анатолий Сергеевич — начальник заходил по кабинету туда-сюда — Я конечно знаю, что ты пессимист по натуре, но только сопли распускать тоже не солидно как-то. Ты думаешь мне легко всё это наблюдать и…
— Понял я — оборвал шефа на полуслове Прошкин — ушёл я…
— Да подожди ты, не дёргайся! — Игошин плюхнулся в кресло — Ну куда ты пойдёшь?!. Ты ж всю жизнь на своих уголовных делах просидел. Ты ж больше делать ничего не умеешь! Окстись, Сергеич! Тебе ж сорок лет всего. Тебе ж пахать да пахать, подполковника скоро получишь…
— Потому и ухожу, пока не стар. Чао! — дверь за начальником следствия закрылась.
