-С чего ты взя… - Дэн умолк на полуслове, поскольку и сам услышал странный, отрывистый шум, который словно прорывался сквозь завесу ночной тишины подобно тому, как солнечный свет пробивается сквозь листву деревьев. Он доносился со стороны леса и постепенно растекался в стороны, норовя окружить машину с находящимися в ней людьми.
-Пуз, посвети-ка, - попросил он чуть дрогнувшим голосом.
Прожектор крутнулся на турели, устремив свой луч на ближайшие деревья.
-Дэн… - с трудом разлепив ставшие вдруг непослушными губы, просипел Пузан, - Дэ-эн!
Тот никак не отреагировал, широко распахнутыми глазами глядя на открывшуюся картину.
-О, Боже! – выдохнул Куцый, - О, БОЖЕ!!!
-ДЭЭЭН!!! – словно сорвавшись с цепи, заорал Пузан и навалился на пулемет. Джип затрясся от грохота новой очереди, - ДЭН! УХОДИМ!!!
Очнувшись от оцепенения, тот торопливо повернул ключ и, схватившись за руль, до упора вдавил в пол педаль акселератора. Взвыв как пикирующий истребитель, машина сорвалась с места, виляя кормой, и выпуская из-под бешено вращающихся колес фонтаны песка.
От толчка Пузан покачнулся, и луч прожектора, описав размашистую загогулину, устремился в звездное небо. Но перед глазами у Куцого, обеими руками вцепившегося в спинку своего сиденья, продолжала стоять кошмарная картина шевелящегося, словно плавящегося леса, истекающего сплошной рекой из сотен серых чудовищ.
Рев мотора задергался, закашлялся, когда первые тени замелькали в лучах фар. Дэн глухо чертыхнулся сквозь зубы и только крепче сжал руль.
-Пуз! Они спереди!
-Да они повсюду, черт бы их побрал! – проорал в ответ Пузан, не переставая поливать свинцом ночную темноту.
Куцый почувствовал, что его мутит, и в последний миг успел высунуться за борт, чтобы не наблевать самому себе на штаны. Несколько секунд он пытался перевести дыхание, отрешенно глядя на проносящуюся под колесами землю, но на очередной кочке дверца больно ударила его по подбородку, отшвырнув назад в кабину. Вцепившись в поручень, он крепче вжался в сиденье и посмотрел вперед.
Лучи фар метались из стороны в сторону, словно нагайкой нахлестывая извилистую ленту дороги. Дэн гнал машину так, будто в затылок ему дышал сам Дьявол. Яблони, растущие вдоль обочины, слились в один сплошной зеленый забор. Каждый новый поворот казался последним, но джип, отчаянно цепляясь за колею всеми четырьмя колесами, пролетал его, задевая задним бампером придорожные кусты, и мчался дальше. Не в силах смотреть на это никак не заканчивающееся самоубийство, Куцый снова повернулся назад.
Широкая спина Пузана, черным силуэтом заслоняла собой уносящуюся назад яблоневую аллею. Он раскачивался вправо-влево, отправляя в поднятый машиной шлейф пыли одну очередь за другой. Вокруг стоял непрекращающийся шум… точнее не шум, а некая клочковатая смесь из обрывков шелеста ветвей, криков и тишины. Хайенны находились буквально в нескольких метрах от них, но как Пузан не крутил прожектором, ему никак не удавалось засечь хотя бы одну. Животные перемещались с каким-то фантастическим проворством, и только на границе светового конуса изредка мелькала когтистая лапа или пушистый хвост.
-Спереди!!! - неожиданно крикнул Дэн.
-Где!? – турель взвизгнула, когда Пузан резко развернул ее на 180 градусов, - ох!
Раздался глухой удар. Куцый успел увидеть лишь хлестнувшую по лобовому стеклу тонкую лапу. Его лицо обдало резким запахом металла. Из кузова донесся грохот и звон.
-Пуз, что с тобой? Ты цел? – Куцый повернулся назад, и почти перед самым своим носом увидел медленно тускнеющий красный волосок разбитой лампы прожектора.
-Я-то цел, но вот наш фонарик…
-Вижу. Что будем делать?
-Не знаю, - послышалось кряхтенье, и Пузан, цепляясь за турель, снова поднялся на ноги, - я теперь ни черта не вижу!
Несколько секунд тишину нарушал только надрывный рев мотора, а потом… потом он исчез. Джип продолжал мчаться по извилистой дороге, пассажиров на каждой кочке подбрасывало и нещадно швыряло из стороны в сторону, но все происходило в полной, абсолютной тишине. Будто Вы смотрели кино с выключенным звуком. Осталось только ощущение тупого давления на уши, какое случается во взлетающем самолете.
Хайенны были совсем рядом, буквально на расстоянии вытянутой руки.
-Пуз, стреляй!!! – крикнул Куцый, но не услышал даже собственного голоса.
И вот тут ему стало по-настоящему страшно. Холодный, иррациональный ужас ледяным душем окатил его, скручивая в морской узел все внутренности. Он из всех сил таращил глаза в чернильную тьму вокруг только потому, что боялся закрыть их и остаться один на один с собственным воображением, которое услужливо рисовало тянущиеся из черноты острые когти и оскаленные, истекающие слюной пасти за самой его спиной. Ноги сами собой задергались, будучи не в силах более выносить эту пытку неизвестностью.
-СТРЕЛЯЯЯЯЙ!!! – голос Куцого сорвался на визг, он чувствовал, как по его штанам растекается что-то теплое.
Словно услышав его, Пузан навалился на пулемет и нажал гашетку. Вспышки выстрелов дьявольским стробоскопом разорвали ночную тьму, отсекая от реальности тонкие, застывшие ломтики. Время остановилось, осталась лишь последовательность жутких черно-белых кадров, безумных графических вариаций на тему «Искушения святого Антония» Сальвадора Дали.
Хайенны окружили их со всех сторон. Они были сзади, справа, слева, сверху! Звери буквально нависали над машиной, застыв в воздухе на неестественно длинных и тонких лапах, переплетение которых образовывало нечто вроде паутины, летящей вслед за ними. С каждым выстрелом рисунок этой паутины менялся, одни хайенны падали, сраженные пулями, оставляя в воздухе облачка красного тумана и сверкающие рубины капель крови, но их место тут же занимали другие, и все это сюрреалистическое действо неуклонно приближалось, охватывая мчащийся джип со всех сторон. А особую жуть происходящему придавало то обстоятельство, что все происходило в полнейшей тишине. Даже выстрелы доносились как еле слышная далекая канонада.
Куцый почувствовал резь в горле и понял, что кричит. Кричит от страха, изо всех сил, не пытаясь уже что-то сказать, а просто потому, что сотрясаемое спазмами ужаса тело исторгает из себя воздух, да и вообще, все, что только можно, словно пытаясь откупиться от неуклонно надвигающегося кошмара.
Что-то ударило его по спине, машину тряхнуло, и тут же пулемет захлебнулся. Неожиданно перед собой он увидел дергающийся ботинок Пузана. В память впился болтающийся развязавшийся шнурок. Дорога вылетела на открытое пространство, и в свете звезд Куцый увидел, что пулеметчик упал навзничь, наполовину свесившись через задний борт. Его тело оплели тонкие лапы, впившись когтями глубоко в грудь. По разорванной куртке расплывались влажно блестящие пятна. Пузан, как вытащенная из воды рыба, безмолвно разевал рот и отчаянно размахивал руками, пытаясь хоть за что-нибудь зацепиться, но волочащаяся за машиной в облаке пыли, возможно, уже мертвая хайенна, неуклонно тянула его за собой.
