– Не успели, – вздохнула Оля.
– Беспокоишься?
– А не следует? – Девушка высмотрела место с чистой травой, не прячущей в себе ни бодяков, ни муравейника, и присела. – Уф… Устала. Ноги гудят, словно весь день по городу носилась.
– Виктор не пацан. Боевой офицер. Если на войне уцелел, то в игровом мире тем более не пропадет… – ответил Леонид, присаживаясь рядом.
– Наверно, – Оля подняла голову, рассматривая высыпавшие на небо звезды. Еще блеклые, но непривычно больше. – Жаль…
– Чего? – не понял Леонид.
– Что астрономию в школе плохо учила, – без тени усмешки ответила девушка. – Сейчас бы и определили, куда нас забросило. Солнце везде одинаковое, а звезды разные. В северном полушарии одни, а в южном – другие.
– Да, – кивнул Леонид, – о Полярной звезде и созвездии Южный крест я тоже читал. Но, к своему стыду, должен признаться, что во всей этой россыпи различить могу только Большую и Малую медведицу. Кстати, а их как раз что-то не видать. Зуб даю… Но что это значит, даже не спрашивай. Тем более что все эти искорки могут вообще не иметь никакого смысла, а оказаться результатом игры воображения дизайнера. Поленился копировать что-то реальное и разбросал их, куда взбрело…
Бурый оторвал взгляд от звезд и посмотрел на девушку.
Оля по-прежнему всматривалась в небо, запрокинув лицо вверх, и чуть заметно шевелила губами. Словно считала или разговаривала полушепотом.
Леонид минуту или больше смотрел на нее, а потом, неожиданно даже для самого себя, наклонился и поцеловал.
Оля не отстранилась, но и не ответила.
– Извини… – Леонид отодвинулся.
– Зачем?
Голос девушки звучал очень ровно. Даже слишком…
– Не знаю, – честно ответил Леонид. – Как-то само собою получилось. Место романтическое, располагает. Да и ты мне нравишься… Очень.
– Давно?
– А это важно? – пожал плечами Бурый. – Умные люди говорят, что любовь на часы не смотрит.
– Возможно… Но ты так больше не делай… Пожалуйста. Хотя бы пока мы в нормальный мир не вернемся, – Оля взяла его за руку и легонько погладила, как мама, успокаивающая ребенка. Словно это не Леониду было под тридцать, а ей. Впрочем, давно подмечено, что девушки взрослеют раньше парней.
– Не обижайся, хорошо? Судя по всему, ты славный. И если мы с тобой… воспользуемся тем, что тут все понарошку, а потом не сложится… В общем, я не хочу, чтобы тебе было больно.
– Хорошо, я понял, – Бурый высвободил руку и обнял девушку за плечи. Почувствовал, как она напряглась, и прибавил: – Не бойся. Больше приставать не буду. Слово…
– Да я не из-за этого, – рассмеялась Оля, щупая землю под собой. – Давит что-то… Как ни высматривала, а камешек какой-то подвернулся. Принцесса на горошине… ага.
– Это лучше, чем собака на сене, – пробормотал себе под нос Леонид, а вслух добавил: – Ну, что? Сходим искупаться? Смыть гранитную крошку от надгрызенной науки, или сразу к Алтарю?
– Как, без благословения? – опять прыснула смехом девушка.
– Да ну тебя, – дуться и в самом деле было бы чересчур по-детски, и парень тоже рассмеялся.
* * *
– Эй, уважаемый Ицхак! Будь любезен, высунься на минутку! – позвал кто-то снаружи. Видимо, важный или нужный. Наставник вздел очи, оборвал объяснение, извинился, пообещав скоро вернуться, и вышел.
Честно говоря, Оля была только рада.
Ничто так не напрягало в этом неожиданном приключении, как отсутствие зеркала. Это ж настоящий кошмар – четверо суток находиться в компании с мужчинами и не иметь возможности проверить, как ты выглядишь. А в комнате наставника стояло великолепное ростовое зеркало, чуть ли не в треть стены. Старинной венецианской работы. Одним словом, королевское загляденье, а не зеркало.
Оля, конечно же, демонстративно игнорировала его, чтобы не давать повода для насмешек, но мысли ее нет-нет, а возвращались к вожделенному предмету. И только лишь господин Гольденберг шагнул за порог, девушка тотчас оказалась перед зеркалом.
Отражение доставило удовольствие.
Большое зеркало охотно демонстрировало милое личико и точеную фигурку, выгодно подчеркнутую платьем средневековой горожанки. Вылитая Дюймовочка из одноименного мультфильма. Собственно, большинство знакомых так ее и называло. А какое еще прозвище пристанет, если роста в тебе чуть больше полутора метров, а весу – только-только за сорок килограммов. При этом – зеленые глаза в пол-лица и грудь третьего размера.
Вспомнив свое прозвище, она оправила одежду, развернула плечики, подмигнула отображению и улыбнулась.
– Хороша…
Как-то раз, при просмотре программы, обсасывающей демографический кризис, который государство пыталось решить, материально стимулируя женщин, не желающих рожать, бабушка сказала: «Вот балаболы. Неужели никто не понимает, что проблема не в деньгах. Рожать не от кого! Мужчины перевелись…»
Бабушка за полвека работы в родильном отделении помогла появиться на свет больше тысячи младенцев и скорее всего знала, что говорила, хотя Оля ее реплику не поняла. О чем и не преминула сообщить в свободной манере.
– Ты чего, бабуля? Да этих козлов как мух возле варенья. Только пальцем помани… Если свадьбой не пугать, ни один не откажется.
В свои двадцать лет Оля имела достаточный опыт общения с противоположным полом – причем различной возрастной категории, и он не оставил в душе девушки ни особо радостных воспоминаний, ни места для радужных надежд.
– Ты плохо слышишь? – бабушка убавила громкость телевизора. – Я говорила не о самцах, и даже не о мужиках. А о мужчинах! Это совершенно разные категории.
– Да? Они что, другого покроя штаны носят? – фыркнула девушка.
– Дуреха… – беззлобно проворчала бабуля. – Я даже время тратить на объяснения не стану. Встретишь суженого – поймешь.
– А если серьезно? – Оля знала, что бабушка любит пофилософствовать. Так почему не предоставить родному человеку несколько приятных минут?
– Серьезно?
– Еще как, – в искреннюю заинтересованность Оленьки поверил бы даже подвергающий все сомнению Станиславский.
– Ну, это долгий разговор. А если вкратце, мужчина – тот, с кем женщина готова завести потомство.
– В смысле папик с толстым кошельком, которому по карману обустроить и наполнить гнездышко? Бабуля, ты куда меня толкаешь?
– Разуму учу… Если не опоздала, – проворчала бабушка. – Папикам от таких дурочек совсем другое нужно. Семьи свои они давно создали, и если не сглупили, то и сохранить сумели. Нет, не буду объяснять. Поймешь, когда созреешь.
Разговор так и закончился без конкретики. Бабушка походя обвинила в деградации человечества парфюмерию, маскирующую настоящие запахи. Тем самым не давая людям сразу же, при первой встрече, отсекать особей, неприятных на генном уровне. И свернула тему.
