Чтоб не завидовать чужой радости, Виктор отвел взгляд и с удивлением увидел, что во фьорд вошла еще пара драккаров. Гораздо медленнее, поскольку двигались не под парусами, а на веслах. Видимо, их кормчие хуже знали свое дело или – фарватер.
– А это кто такие?
Даже очень оптимистически оценив количество спальных мест данного селения, с трудом верилось, что и эта сотня молодцев имеет здешнюю прописку.
Новоприбывшие корабли заметили и внизу. Кто-то из дозорных что-то громко прокричал, указывая рукою на залив, но это известие никоим образом не отразилось на торжественности момента.
Видимо, ярл знал о кораблях, следующих сзади, и не опасался их прибытия.
Обе волны – вернувшихся из похода героев и ликующих домочадцев – слились, перемешались и начали расслаиваться на отдельные островки. Так сказать, группы по интересам. Каждая вокруг своего героя…
После первого обмена рукопожатиями, объятиями и поцелуями накал веселья потихоньку спал, благодаря чему стали более отчетливо слышны горестные вопли и рыдания.
Похоже, не всем воинам было суждено вернуться из вика.
Когда воротимся мы в Портленд,
Нас встретят женщины и дети.
Да только в Портленд воротиться
Нам не придется никогда…
– пробормотал Лысюк строфу из какой-то популярной песенки, даже неизвестно когда засевшей в памяти и вот сейчас всплывшей по ассоциации.
Тем временем оба «чужих» драккара приблизились настолько, что Виктору удалось разглядеть поднятые на мачты белые щиты. И – пресловутых драконов. Вот только на одном из кораблей голова чудовища оказалась повернута мордой внутрь. А голову другого драккара венчал пестрый травяной венок, а клыкастая пасть была повязана пестрой шалью.
Понятно, в общем, даже самому тупому. Мы мирные люди, и наш бронепоезд сегодня стрелять не будет…
Когда суднам оставалось пройти последние метры, ярл что-то проорал, зычным голосом перекрывая весь ярмарочный гам, и хаотическое передвижение немедленно упорядочилось.
Часть народа отхлынула к баракам, а хирдманы подтянулись к своему вождю, выстраиваясь за спиною ярла живой стеной.
Разумно. Доверяй, но проверяй. И прежде чем гость наглядно не продемонстрирует свое миролюбие, оружие лучше далеко не откладывать. Ибо, как гласит поговорка, пришедшая в мир где-то из этих мест, у государств не бывает постоянных друзей, а только временные союзники.
Чужие драккары пристали куда менее изящно, – даже не к причалу, а прижались рядом, к отмели. Тем самым подтвердив, что кормчие на них все-таки не чета знающему с судна Гюрдира-ярла.
Местный ярл шагнул вперед, хирд чуток сплотился, но на берег по веслам сошли только двое воинов. Разодетых не хуже Гюрдира. Один – похожей комплекции, прикрывал доспехи от солнца шелковым плащом, который трепетал сейчас за его спиной на ветру ярко-синим знаменем. Второй – более коренастый, был без накидки. Оба гостя шлемы держали в руках, обнажив головы. Стройный викинг – рыжую, без единой проседи, а коренастый крепыш – лысую.
Гюрдир Безбородый неторопливо, с достоинством хозяина двинулся им навстречу. Прибывшие воители тоже не убыстряли шаг, – и на поселок впервые опустилась тишина. Даже беспокойные гуси и те немного утихомирились.
Вожди встретились, перекинулись парой слов, потом обменялись рукопожатиями и обнялись…
Мир был заключен заново или подтвержден.
Хирд Гюрдира исторг из глоток приветственный рев. Команды обоих драккаров ответили не менее оглушительно и посыпались на берег, – с ловкостью цирковых акробатов, балансируя по нескольким веслам, специально для этого оставленным в уключинах.
Все при броне и оружии, но, как удалось заметить Виктору, никто из прибывших в гости не взял с собою щитов. Они остались украшать борта суден. Что, по-видимому, и было главнейшим подтверждением мирных намерений.
Потому что только после этого строй хирдманов Гюрдира Безбородого, готовых к встрече любого уровня, утратил монолитность, а бабы и ребятня – ожили и, рассыпаясь на мелкие стайки, двинулись от домов к пристани. В общем, в деревне все торжество начиналось заново, только количество гостей как минимум утроилось.
– Веселится и ликует весь народ…
Виктор встал и с удовольствием потянулся. Ночь, проведенная в гнезде, несмотря на массу неоспоримых преимуществ, имела и недостатки. В частности – непривычная поза, теперь дающая о себе знать неприятными ощущениями в левом боку и нытьем под правой лопаткой.
– Соваться в этот бедлам еще меньше смысла, чем вчера. Но и плющить харю не наш метод.
«И что? У нас есть план, мистер Фикс?»
– Он у нас есть, мистер Фикс.
Виктор указал пальцем на южные ворота и сам себе объяснил:
– Эти ведут к морю.
Перевел указательный палец на северные ворота:
– Эти – в горы… Гм, а вот это непорядок.
Лысюк поднес палец к глазам, внимательно оглядел его, откусил у ногтя заусеницу и только после проделанной операции ткнул в потайную калитку.
«Приз тому, кто объяснит, зачем нужна эта калитка. Типа, тоже в горы? Но дорога сюда одна, та, что начинается у северных ворот. Или все-таки не одна? И к потайной калитке прилагается не менее секретная тропа?»
– Вот вы и займитесь этим, товарищ Лысюк, – непохоже, но старательно копируя голос Сталина, произнес Виктор. – И лично доложите о результатах! У меня все. Можете быть свободны! Пока…
Глава четырнадцатая. Там чудеса, там леший бродит
Разбудил Бурого аромат жарящегося лука. С детства самый вкусный и любимый из всех запахов кухни. Неизбежно вызывающий аппетит. Особенно, если последний раз подкрепиться пришлось сутки назад. О чем оголодавший организм тут же поспешил напомнить громким урчанием.
– С добрым утром, принц, пора в Сараево…
Леонид потянулся и открыл глаза.
– Во-первых, – отозвалась Оля из другой комнаты, – добрый вечер. А во-вторых, зачем дом обижаешь? Совсем не сарай. Очень даже уютная изба.
– Говоря о Сараево, я имел в виду анекдот о принце Фердинанде, но вряд ли вы это проходили в школе, – хмыкнул Леонид. – Забудь… А вот насчет вечера уже я не просек прикола.
– Тогда вам ужинать пора… мой принц, – рассмеялась Оля, давая понять, что не обиделась.
– Как ужинать? – Леонид попробовал сесть, но из этого ничего не получилось. Тело отказывалось повиноваться. Не в смысле было парализовано, а исключительно вяло отреагировало. Словно не его касалось. – Что за фигня?..
Леонид повторил попытку и застонал от боли.
– Откуда такая крепатура?
Заглянул под одеяло, оглядел себя, аккуратно сложенную на табурете одежду и спросил другое:
