— Сколько раз при князьях Юрии и Андрее поднимались рязанцы, но всегда были биты, — проговорил Владимир, умными, спокойными глазками наблюдавший за старшим братом. — Стоит ли снова терять воинов понапрасну? Кровь людская — не водица...
— Вот ты всегда такой — сбоку припеку, ничего бы тебя не касалось, ничего не трогало. Надень на тебя хомут, ты соху за собой потащишь. А я не хочу подневольным ходить! Я — князь, я хочу быть независимым и самостоятельным в своих решениях и действиях. Ну, а ты-то чего молчишь? — обратился он к Игорю.
Игорь был горяч, вспыльчив, его легко было сбить с толку, подговорить и уговорить. Поэтому он тотчас вскрикнул запальчиво:
— Да что тут рассуждать? Надо собрать силы и ударить по Всеволоду! Не устоит он против нас, как есть не устоит!
— Какие у нас силы? — урезонил его Владимир. — Наше княжество расколото на два владения — Рязань и Пронск Забыли, что в Пронске сидят наши младшие братья и давно не подчиняются нам?
— Надо заставить! — тотчас откликнулся Роман. — Двинем дружину и принудим их к повиновению. На то они и младшие, чтобы нас слушать. Или не так?
— Всё равно я против — на братьев идти. Это к чему ты призываешь — к братоубийству? Мы что, станем такими же, как Святополк Окаянный?
— Вот чудак, — криво усмехнулся Роман, присел на скамейку и забарабанил по столу толстыми короткими пальцами. — Да никто не зовёт тебя воевать против братьев. Мы подведём дружину к стенам Пронска, они увидят нашу силу и сдадутся. Куда им деваться? У них войска, как говорят, кот наплакал!
— Ну раз так, — неуверенно проговорил Владимир. — Пусть будет по-вашему.
В горнице наступила тишина. Братья молчали, каждый думая свои думы. Потом вдруг встрепенулся Владимир:
— А зачем нам дружину к Пронску вести? Давайте пригласим братьев в Рязань, поговорим по душам, может, они согласятся вместе с нами пойти против Всеволода?
— Вряд ли, — скривил губы Роман.
— Но попытаться можно, — поддержал Владимира Игорь.
— А давайте объявим съезд князей, Святослав и Всеволод просто обязаны будут явиться! — предложил Роман.
На том остановились. В тот же день в Пронск ускакал нарочный с приглашением братьев явиться в Рязань на обсуждение важных дел.
Провожали его Роман и Игорь. Когда всадник скрылся за крепостными воротами, Роман проговорил с усмешкой:
— Устроим мы своим братьям хороший приём. Как явятся, сразу в поруб посажу, а Пронск себе подчиню. Стану я с этими сосунками разговаривать?
— Как в поруб? — ахнул Игорь, человек впечатлительный и жалостливый. — Они же наши братья?
— Ну и что, что братья? Оглянись вокруг, кто воюет друг с другом? Братья, дядья, племянники, — словом, одни родственники! Почти все князья состоят в родстве и — ничего! Бьются, только пух летит!
Не стал переубеждать старшего брата Игорь, а пошёл к Владимиру рассказал про замысел Романа. Тот сильно побледнел, проговорил:
— Нельзя допустить насилия над младшенькими. Предупредить их надо.
Тотчас вслед за нарочным был послан второй гонец с запиской от Владимира, чтобы Всеволод и Святослав не ехали в Рязань и были настороже. Те так и сделали, да вдобавок стали укреплять свой город, готовясь к нападению.
Прождав некоторое время, Роман поднял рязанскую дружину и выступил в поход против Пронска. Владимир идти с ним отказался решительно, но Игорь не устоял против уговоров старшего брата.
Дружинники шли с большой неохотой, тихо переговаривались между собой:
— Раньше на суздальцев да черниговцев ходили, теперь против своих, рязанцев, ополчились...
Роман на коне метался вдоль растянувшейся вереницы войск, видел хмурые лица воинов, его раздражало их медленное движение, он выходил из себя от ярости и бессилия, порой кричал:
— Что вы тянетесь, как пешая вошь? Плетьми, что ли, вас подгонять?
Дружинники ничего не отвечали, но и шаг не ускоряли.
Прошли к Пронску. Крепость стояла на узкой и длинной площадке, окружённой с одной стороны скатом горы, а с другой — глубокими оврагами. Роман знал слабость обороны пронян: если обложить крепость со всех сторон, то будут перерезаны все пути к воде и после длительной осады город сдастся. Так он и сделал.
Пока шла осада, он решил опустошить окрестности и тем самым ослабить противника. Но когда приказал разорять селения, воины решительно отказались это делать.
— У меня отец и мать живут вон в той деревне! — говорили одни.
— А у меня жена взята из этого селения, — говорили другие. Нашлись и такие, у кого в этих краях проживали друзья, выданные замуж сёстры, родные...
Но как и везде, всё же отыскались людишки, для которых не было ничего святого, лишь бы им пограбить. Небольшими отрядами они рассыпались по округе, отнимали имущество и творили насилия. А один дворянин (тогда только появилось на Руси мелкопоместное дворянство) привёл в обоз связанных парней и девушек, похваляясь:
— В моём имении много пустоши. Заселю и заставлю работать. Столько зерна на продажу смогу вывезти!
Между тем младшие братья, Всеволод и Святослав, и не думали сдаваться. Видя неравенство сил, они решили обратиться за помощью к князю Всеволоду.
— Поезжай во Владимир, — говорил Святослав брату. — Пусть князь прекратит кровопролитие. Он всегда стоял против междоусобной войны и на этот раз не оставит нас в беде.
Всеволод Глебович ночью выбрался из крепости и поскакал на север. Скоро он был принят владимирским князем в своём дворце, внимательно выслушал просьбу и распорядился послать в помощь осаждённому Пронску триста дружинников, а заодно написал записку старшим Глебовичам: «Братья! Что это вы делаете? Удивительно ли, что поганые воевали нас: вы вот теперь хотите и родных и братьев убить».
Роман в это время подтягивал силы, чтобы начать решительный приступ крепости. Но к нему прискакал один из разведчиков, сообщил:
— Суздальское войско идёт на помощь Пронску!
Весть эта взбудоражила весь лагерь. Не дожидаясь распоряжения князей, воины снимали палатки, грузили телеги снаряжением и, нахлёстывая лошадей, бросились прочь от Пронска. Роману и Игорю ничего не оставалось делать, как убираться вслед за ними.
До самой Рязани бежало воинство. Роман приказал закрыть ворота крепости и готовиться к отражению нападения владимирских войск. Скоро выяснилось, что в Пронск пришло только триста дружинников Всеволода и что больше войск против рязанцев он не направлял. Стыд охватил и Романа, и Игоря: так позорно бежать от ничтожного противника. Вновь они подняли свою дружину, вновь отправились к Пронску, осадили его со всех сторон, перехватив у жителей воду, а Святославу (Святополк Глебович в это время был во Владимире) написали: «Не мори себя голодом с дружиной и людей не мори, ступай лучше к нам, ведь ты наш брат, разве мы тебя съедим? Только не приставай к брату своему Всеволоду».
