Книга Обычная женщина, обычный мужчина (сборник), страница 6. Автор книги Мария Метлицкая

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Обычная женщина, обычный мужчина (сборник)»

Cтраница 6

И тут в голову пришла довольно отвратная мысль: как он думает о них. «Черт с ними», «Пусть катятся»! Черт, собственно, с кем? С его женой? С которой прожил весьма неплохих четырнадцать лет? Да ладно бы с женой. Черт с ней, с Василисой? С его единственной и любимой дочерью? С ней тоже черт? И тоже – пусть катится?

«Сволочь, – подумал он, – какая же я отъявленная сволочь!»

Телефон дернулся и зашипел под подушкой. Он схватил его и открыл. Все как обычно, ничего нового: «Спок! Лю! Ску! До завтра. Твоя».

Как это – как обычно? Как это – ничего особенного? Это для вас, дорогие мои! А для меня!!! В каждом слове, точнее, полуслове, обрывке, куцем начале – ВСЕ. Все, что мне жизненно, просто жизненно необходимо.

Потому что – Лю. Ску. И самое главное – твоя.

Он ответил. Что может ответить влюбленный идиот сорока лет? Вот именно. Правильно. Можно не повторять – и так понятно.

Жена вошла в комнату, не включая света. Сняла халат и надела ночнушку. У зеркала застыла, с минуту разглядывая себя, тихо вздохнула и намазала лицо кремом. Уличный фонарь хорошо освещал ее сухую, поджарую, спортивную фигуру. Мышцы, мышцы… Откуда, спрашивается? Природа шалит. Спортсменка, блин, – четыре эклера и полкоробочки фундука в шоколаде. Везет же…

Он вздохнул и подумал о своем уже явно намечающемся животике.

Жена откинула одеяло и осторожно прилегла с краю.

«Деликатная моя», – с раздражением подумал он.

Пахнуло цветочным кремом. Он поморщился.

Господи, да разве это правильно? Чтобы – так? Чтобы тошнило от запаха французского крема? Чтобы хотелось откатиться на край или вообще скатиться на пол, укутаться с головой и – упасть в забытье?

Или рвануть со своим одеялом в гостиную, на неудобный, но очень брендовый, блин, кожаный диван!

И все это называется «вполне комфортная и счастливая, спокойная семейная жизнь»…

По мнению крайне умного и продвинутого лучшего друга Димона.

– Езжайте, – выдавил он сквозь зубы, – ну, раз так приспичило!

Галина, казалось, не очень и удивилась. Благородно и с достоинством проговорила:

– Спасибо.

Ерничать не стала – не к месту.

Он отвернулся, закутался с головой – как в детстве – в одеяло и попытался уснуть.

По спине прошлась ладонь Галины. Он дернулся.

– Не стоит благодарности, милая.

Она резко отодвинулась и обиженно сказала:

– Зря ты так. Зря. – И, всхлипнув, добавила: – И что я тебе плохого сделала, Левка?

Он не ответил. Потому что ответа у него не было. Точнее, был: «Ничего».

Ничего, правда. Только из всего этого «ничего» они и имели – ничего.

Такие дела.

Утром на кухне царило оживление – дочь, естественно, была уже в курсе. Она подбежала к нему и повисла на шее. Он чмокнул ее в нос и похлопал по узкой спине.

– Да ладно, Лисенок! Поедешь. Я ж не зверь тебе лесной, я ж тебе папка! – пошутил он, и даже жена хмуро усмехнулась.

Сели завтракать. Дочь продолжала верещать и на радостях даже не канючила про «мерзопакостную» овсянку.

Жена прикрикнула, и дочь бросилась к себе одеваться.

– Лев! – обратилась к нему жена. – Посудомойка барахлит. После «стирки» горчит посуда.

Он поднял от газеты глаза.

– Галь! А я что, мастер по бытовой технике? Позвони в сервис, обозначь проблему. Смешно, ей-богу.

Галина кивнула и присела на краешек стула.

– Да… Вот еще… Что-то в «пежонке» стучит. Не пойму, где-то сзади. Металлический какой-то звук. Как думаешь, опасно?

Теперь он вздохнул в полную силу и отложил газету.

– Галя! Ну ты, ей-богу… Нет, странная, честное слово! Я что – автомеханик? Езжай на станцию, к Петручио. Он специалист по диагнозам. Говорил тебе, не бери «Пежо». Так нет же – хорошенькая, кругленькая, маленькая. Машины, милая, должны быть из Германии или из Японии. Так, для надежности. А остальное – ваши, мадам, капризы. Вот и разруливай как умеешь. А я, извините, пошел. На работу. Чтобы оплачивать ваши капризы и прихоти, кстати. «Пежонки» ваши и Парижики. Блин. – Он недовольно мотнул головой и вышел в прихожую.

Хлопнула входная дверь. Галина вздрогнула и крикнула дочери:

– Вася, ты скоро?

Из комнаты дочери неслась громкая музыка. Галина поморщилась: «Господи, эту отправлю, и хотя бы пару часов покоя». Покоя и одиночества. Счастья, короче. Своего, личного, никем не захваченного пространства. Чистого, не сжатого от напряжения и отрицательной энергии воздуха.

«Добрый мой! Благородный! Просто дон, не иначе! Разрешил. Позволил. Выделил. Правда, все перед этим подсчитал и неблагородно припомнил… Да и черт с ним. Выделил, и ладно. И на том спасибо. Лев, царь зверей. Щедрый, сильный и благородный. Знаем, какой ты царь, Лев… Котенок… Или – котище. Так вернее».

А про поездку… по крайней мере, целая неделя свободного дыхания, отсутствия сердечных болей, спазмов в горле, неожиданностей, зависимости от его настроения. От его запоздалых приходов. От взгляда в никуда. Короче – покоя. А покой – это уже счастье! В ее случае – определенно.

Когда не осталось ничего больше. Ничего… А главное – любви.

Два года. Почти два года он с ней не спит. Потому что то, что происходит примерно раз в три месяца, назвать этим словом нельзя. Невозможно. Почему? Задавала ли она себе этот вопрос? Задавала, а как же! И себе, и своим близким подружкам – Янке и Инке. Те тоже в долгом браке, как в плаванье. Они над ней посмеялись: «А ты как хотела?»

«Как? Вот определенно не так, как раньше». – И тут ее подняли на смех. «Ну, ты, матушка, наивная чукотская девочка просто! Откуда? И у кого? Да ни у кого, ты уж нам поверь, не бывает?» – «Что, совсем и никогда?» – «Бывает. В сказках. Или в богатых фантазиях неисправимых врушек. «Как раньше»! Скажешь тоже. И мы не те, а уж они-то! Мозги направлены на одно – как вытянуть семью. И это у нормальных мужиков. Кстати. А у тех, у кого «как раньше», в доме пыль и мыши. И несчастные жены. Ты хотела бы так? Нет? Ну и молчи! Хватит силенок – заведи любовника. Не хватит – радуйся и молчи в тряпочку».

А любовь?

А вот это и есть любовь! Чтобы понимать близкого человека и не мешать ему.

Тогда последний вопрос: а кто поймет меня? Или это не в счет? В смысле – я? И ведь самое обидное, что его уже ничего не волнует – ну, по большому счету, конечно, не дай бог что! С дочкой, например – тьфу-тьфу!!! А так – сосед, приживал… Чужой человек. А про то, личное… Ничего нет обиднее, чем отвергнутая женщина. В смысле – ее тело и ее желание.

Желание? А вот здесь – минуточку. Остановка! Не ври хотя бы себе. А ты? Ты? По-прежнему страстно его «желаешь»?

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация